— Но это так.
— Только если ты в это веришь, — уверенно сказал он. — Хочешь знать, откуда мне это известно?
Она кивнула, в ней начала зарождаться надежда.
— Потому что род Сэнтиров не всезнающий. Они видели тех, кто испортился, кого они поймали. Ты действительно думаешь, что только эти и нарушали правила? Как думаешь, сколько магов Сэнтиров за тысячу лет поддались искушению, и использовали свою силу, чтобы изменить чей-то разум?
Мойра тупо уставилась на него:
— Не знаю…
Её отец улыбнулся:
— Вот именно! Ты не знаешь. Никто не знает. Но я вот что тебе скажу. Их было гораздо больше, чем те, кто испортился — гораздо больше, чем им было известно. Готов предположить, что минимум половина всех когда-либо живших волшебников Сэнтиров пробовала делать это хотя бы однажды. Это просто человеческая природа. Ваша сила опасна и работает с редкой тонкостью, но это всё равно лишь инструмент. Я понимаю, что она вредит и тому, кто ею пользуется, но твой выбор всё ещё остаётся за тобой.
К тому же, у меня есть ещё по крайней мере одна причина верить, что ты не уничтожить и не поработишь мир.
— Какая? — спросила она.
— Рок Иллэниэла, — ответил он, постучав себя по виску. — Эта штука в моей голове преследовала мой род две тысячи лет. Для этого есть причина. Она не просто была украдена, хотя сперва именно так и полагалось. Теперь причина этого — передо мной, или, по крайней мере, одна половина причины. Вторая половина — это твой брат.
— Ты же знаешь, что я не унаследовала память от моего отца, — сказала Мойра. Знание лошти передавалось лишь одному потомку в поколении. Её биологический отец им не обладал, хотя и был Иллэниэлом.
— В том-то и заключается его прелесть, — сказал Мордэкай. — Важен именно твой дар. Ты — последняя из живущих волшебников Сэнтиров, а твой брат — Первый волшебник Иллэниэлов. У него есть знания, даруемые лошти, но это — лишь часть головоломки.
— Но он же не первый волшебник Иллэниэлов.
не— Ты помнишь историю, которую я поведал вам годы тому назад, о Тирионе? — напомнил Мордэкай.
— Да, она была ужасной, — с некоторым отвращением сказала она.
— Помнишь дар Рощи Иллэниэл.
Она сжала губы: