— А что именно Принц Лиманд желал делать, Милли? Он тебя бил?

Следующие десять минут были болезненными и неудобными — Роуз заставила Милли описать кое-какие излюбленные Принцем Лимандом методы наказания, которые часто предполагали использование кнутов. Милли также призналась, что Принц использовал её и для более интимных наслаждений, хотя Роуз задавала вопросы на этот счёт в расплывчатой форме. Хватило того, что суд узнал правду, не было необходимости смущать девочку подробными описаниями его разнузданных действий.

Как только Роуз установила, какими извращёнными развлечениями занимался Принц Лиманд, она направила вопросы в сторону отношений Милли с другими слугами:

— Главный слуга, Вандэр Бриммон, знал о том, что Принц с тобой делал, Милли?

Девочка была в явном смятении, ещё большем, чем при прежних вопросах:

— Вандэр — хороший человек, — громко сказала она. — Он не сделал ничего плохого. Он всегда был ко мне добр.

— Милли, пожалуйста, отвечай на вопрос. Вандэр знал о том, как Принц с тобой обращался? — давила Роуз.

Во взгляде Милли было отчаяние:

— У него будут неприятности за то, что он был ко мне добр?

Роуз терпеливо покачала головой:

— Нет, дорогая. Доброта никогда не бывает преступлением. Ты ответишь на вопрос? Вандэр знал о том, как Принц с тобой обращался?

Голосом, который почти не отличался от бормотания, Милли ответила:

— Он занимался моими порезами, после того, как Принц со мной заканчивал. Иногда, если мне запрещали есть, он тайком проносил в мою комнату хлеб.

— Как ты думаешь, Вандэр ненавидел Принца за то, что тот делал, Милли? — спросила Роуз.

Девочка покачала головой.

— Ты должна отвечать вслух, Милли, чтобы суд мог услышать, — объяснила Роуз.

— Да, миледи. Но он никогда бы ничего с ним не сделал. Вандэр не такой, — настаивала девочка.

На лице Роуз появилось печальное выражение:

— Иногда хорошие люди творят жестокие вещи, Милли, чтобы защитить тех, кого любят. — Затем она обратилась к Судье Уотсону: — Представляю на рассмотрение судом мою теорию, согласно которой Вандэр вонзил кинжал в сердце Принца Лиманда. У него была не одна причина ненавидеть своего повелителя, как из-за надругательств, которым он был свидетелем каждый день, так и из-за угрозы того, что его собственная дочь могла вскоре стать их жертвой.

При словах Роуз лицо Милли побледнело, и она начала дрожать. Судья Уотсон же был практичнее: