Однако он не был смущён — прошлая жизнь избавила его от этой эмоции.

— Надо нужно справить нужду, — прямо заявил он, и повернулся к единственной двери наружу.

Женщина пересилила свой шок, и подбежала к кровати:

— Подожди! Моя дочь снаружи. — Схватив одеяло, она протянула его Тириону.

Тот взял его, и накинул себе на плечо, после чего завязал углы на поясе с противоположной стороны. Он заметил, что всё это время взгляд женщины гулял по его коже — её скорее всего заворожили странные линии и символы, покрывавшие его тело. Открыв хлипкую деревянную дверь, он вышел наружу. Девочка мгновенно заметила это, и подбежала к нему:

— Как тебя зовут? — спросила она. По её росту он предположил, что ей скорее всего было где-то лет шесть.

Тирион проигнорировал её вопрос, и стал обходить дом. Девочка пошла было за ним, но её окликнул голос из дома:

— Анна! Оставь его в покое.

Когда дом скрыл его от взглядов, он опустошил свой мочевой пузырь. Его моча была тёмной и нездорового коричневого цвета — признак того, что он либо был сильно ранен, либо пробыл без сознания довольно долгое время. Несколько минут спустя он вернулся в дом:

— Пить хочу.

Женщина принесла ему кувшин и деревянную чашку. Она наполнила чашку, и протянула ему.

Понюхав содержимое, он посмотрел на неё с вопросом на губах:

— Вода?

— Можно пить, — ответила она. — У нас колодец неподалёку. Ты это воду пил уже неделю — ту малость, которую я могла в тебя безопасно влить. У тебя была жуткая лихорадка.

Тирион тщательно наблюдал за её аурой, и пусть он и не был Сэнтиром, наблюдать за эмоциями и реакцией людей он умел хорошо. Лжи он не почувствовал. Пожав плечами, он осушил чашку, и протянул обратно, за добавкой. Напившись, он снова глянул на женщину:

— Еда есть?

Она накормила его, с любопытством наблюдая, как он уписывает всё, что она ему дала. Он видел, что у неё было много вопросов, но его внешность наверное её пугала, поскольку она воздерживалась от вопросов, что его вполне устраивало. Набив живот, он снова почувствовал нужду в отдыхе, поэтому лёг обратно на кровать. В комнате было почти душно, поэтому он не стал себя утруждать одеялом.

Он почти засмеялся, когда короткое время спустя его разбудило лёгкое касание. Женщина накрыла середину его тела одеялом. Однако он промолчал, притворяясь спящим. Довольно скоро его притворство снова обернулось истиной, и он погрузился в сон. Как почти всего и бывало, его сны были наполнены огнём, страхом и кровью. Мирные мгновения были лишь тогда, когда на него смотрели зелёные глаза, и даже эти мгновения лишь наполняли его виной.