— А надо было убить тебя, — сообщила сидка, уносившая Орма.

Нельзя сказать, что она была запредельно прекрасна — Нарцисса, например, сразу насчитала в ней с десяток изъянов. Но какой-то шарм, несомненно, был, палочки и мечи в руках общинников как-то незаметно опустились.

— Мужики, — прошипела Агнешка презрительно, — хорошо, что я привела свою семью!

Донесся клёкот птиц, в которых превращались вейлы в минуты ярости.

Заскрипела тетива натягиваемых луков, начали подниматься палочки, и Нарцисса неожиданно поняла, что сейчас здесь случится кровавое побоище. Причём она будет ровно в его середине.

— Стойте! — загремел голос Бьярни Олафсона. — Стойте! Нельзя проливать кровь просто так!

— Какое просто так? — заорала Агнешка. — Эта! Похитила Орма!

— Он взял моё украшение! Взял моё сердце! — зарычала сидка. — А потом выбросил его, надругался, подарил его… вейле!

Последнее слово она выплюнула так, что оно прозвучало смертельным оскорблением. Нарцисса торопливо пересказывала происходящее Локхарту, сбиваясь и путаясь, и оттого сердясь на себя и него ещё больше.

— За такое у нас казнят без разговоров! — продолжала сидка, пока Агнешку безуспешно пытались удержать втроём. — Вы брали наши дары, значит, вы принимали наш закон! Закон Холмов! Не жалуйтесь теперь!