Снизу донёсся смачный чмокающий звук, потом игривый хохот и шёпот:
— Как приятно, ах-х, да, вот так, а теперь...
Дожидаться продолжения Ольга не стала и, проклиная себя за глупость (но что делать, не закрывать же глаза на убийство невинной девушки в двух шагах от тебя?), спрыгнула вниз, попутно запуская шар света из палочки:
— Люмос! Ночной Дозор, всем выйти из сумрака! — рявкнула Ольга первое, что пришло в голову.
Она всего лишь хотела дополнительно ошеломить парочку, выиграть пару секунд, необходимых для того, чтобы сориентироваться и нейтрализовать вампира, но в итоге получилось так, что ошеломлена оказалась сама Ольга. В ярком свете Люмоса на неё смотрели два удивленных лица: зрелой вампирессы с уже удлинившимися клыками, и загорелая, сливающаяся с темнотой, но всё равно легко узнаваемая рожа Гилдероя.
— Ты? — вырвалось у Ольги.
Вампиресса тоже что-то прошипела, попробовала сбежать, но не сумела. Гилдерой перехватил её за плечо, направил рывок в стену арки. Вампиресса ударилась о камень и упала без сознания, Локхарт нагнулся и поднял её, перекинул через плечо.
— Что это ты задумал? — продолжала злиться Ольга.
Пришла, называется, на выручку невинной девице! Да ещё и операция сорвалась, наверняка шум привлёк внимание остальных вампиров, а значит, нужно уходить, пока они не сбежались.
— Эй, это моя вампирка! — неожиданно возмутился Гилдерой. — Я её поймал! Нечего тут ревновать!
— Ре...
Гилдерой молниеносно ухватил её за руку и аппарировал прочь — в какую-то комнату.
— Вот теперь кричи, сколько влезет, — великодушно разрешил он, опуская вампирессу на кровать, — стены тут зачарованные, а Бунта ничего не скажет, правда?
Жаба согласно квакнула во сне, а Ольга устало опустилась на стул, размышляя над тем, во что её опять втравил Шеф.
* * *
Ольга открыла дверь и возмущенно вскрикнула: стоило ей выйти на минутку, поставить пару сигнальных заклинаний, как сразу начался разврат! Гилдерой стоял перед привязанной к стулу вампирессой и что-то засовывал ей в рот, круглое и длинное, совершая поступательные движения рукой вперед и назад. Пленница возмущалась, отбивалась и мычала, не имея возможности закричать.