Гигант спрыгнул со своего скакуна и столкнулся с ободряющим себя криком разбойником. Баллардо выругавшись на непонятном языке, присоединился к своему товарищу, рассчитывая взять гиганта в клешни. Не вышло. Тот не собирался защищаться и вовсе не был медлителен, как можно было предполагать, глядя на его комплекцию. У Тольяра очень кружилась голова, да и сумерки делали свое дело. Весь бой он воспринимал в основном по звукам и возгласам. Движения расплывались перед глазами. Он мог понять только, что основной бой течет между здоровяком и Баллардо, которые вроде бы примерно равны по силам. Так ему казалось.

Парень просто не видел, какого труда стоит зеркальноглазому увертываться от вроде бы неуклюжего моргенштерна. Как он крутится волчком и прыгает, на доли пространства разминаясь со свистящим шаром.

Зато крики Тольяр слышал прекрасно. Сначала Крыс-разбойник взвизгнул, точно клейменный раскаленным железом. Спустя какое-то время Баллардо охнул и странно захрипел, почему-то перебирая ногами в траве.

Секунду или две, а может чуть дольше, стояла тишина. Потом прозвучал знакомый голос:

Мы квиты, парень. Вот теперь мы квиты, хотя ты и не помог мне достать эту кошку.

У Тольяра не было сил даже удивиться тому, что голос принадлежал человеку, на помощь которого он не надеялся вовсе. Это был Гуно Весельчак.

Вершина черной как смоль горы не самое лучшее место для ночного времяпрепровождения. Роскошные виды, поддернутые белесой дымкой далеко внизу не способны меня вдохновить. Особенно когда я не могу вспомнить, чтобы забирался на эту блазеневу гору.

Сделав несколько шагов по ровной не избалованной лунным светом площадке, я сделал еще один неприятный вывод. Спуска с горы попросту не существовало. Как если бы меня занесло сюда ветром. Который кстати здесь должен быть мощным.

Растерялся, малыш? – голос, раздавшийся позади меня, был неожиданным. Настолько неожиданным, что я едва не совершил попытку оценить силу здешних воздушных потоков отпрыгнув к самому краю площадки.

На противоположном краю стоял... нет стояла женщина. Высокая и красивая, что было заметно даже в темноте. Исполненная царственного достоинства и в тоже время озаренная таинственным светом какой-то загадочной простоты. Кудрявые волосы, восторженно глядящие на мир черные глаза. Астис!

Я опустил глаза на её руки. Кольца не было. Сам я не преминул ощупать подарок Каллиграфа.

Это ты меня сюда забросила? – хрипло спросил я. – Твоих рук дело?

Нет, с чего бы, – удивилась Астис. – Это ты очень хотел меня увидеть. Вот и видишь.

Сон, – озарило меня. – Я сплю.