Зачем же ты всё это говоришь мне сейчас? – я не мог взять в толк, какую игру ведет Астис. Она хочет снисхождения?

Богиня торжествующе усмехнулась:

Я хочу, чтобы ты целиком и полностью представил себе последствия своего выбора. Любого. Сейчас в этот самый миг ты оружие. Мое оружие возмездия.

Месть. И кому же ты хочешь отомстить теперь, богиня? Не ты ли только что сказала, что месть твоя закончилась.

Закончилась месть, – подтвердила богиня. – Но не возмездие. То, которое заслужила я сама, за все сделанное. Моя гибель от твоей руки может быть достойным возмездием.

Стало очень тихо. Тишина – итог любого разговора. Мне же начало казаться, что я слышу крики моих воинов вбивающих в окровавленную землю стальных чудовищ и валящихся туда же следом. Только казаться. Слишком далеко шло сражение.

... Дикий скрежеща, ударил кулаком, опрокидывая лошадь вместе с седоком. Обернулся, дребезжа броней – моргенштерн смял шлем и практически оторвал голову чудовища. Тело грузно осело на конский труп. Одно из чудовищ прыжком проломило кровлю сельской хаты – перекрытия не выдержали, завалившиеся стены по плечи завалили дикия. Заминкой монстра воспользовался один из оказавшихся поблизости Тощих Паяцев. «Волчья метла» пробила броню и застряла в голове, навек упокоив существо.

Поодаль рухнувшей хаты шло такое отчаянное сражение десятка конников и шестерых дикиев, что от поднявшейся пыли нельзя было рассмотреть ничего кроме отдельных деталей. То и дело в облаках пыли мелькали черные латы, конские морды, острия копий и части бронированных тел монстров. Дрожала, лопаясь трещинами, земля.

Весельчак, разгоняя скакуна наклонившись выдрал из недвижимого дикия чье-то копье и бросился на подмогу, боковым зрением замечая идущую на окраине села борьбу. Неожиданно перед самым носом коня рухнуло тело в смятых доспехах; вслед за ним приземлился эдаким кузнечиком дикий, с торчащим из-под наплечника изогнутым и отточенным как бритва скимниром, оставленным кем-то из прежних противников твари на память. К сожалению, короткое оружие против дикиев не годилось вне зависимости от мастерства его носителя. Приземлился, качнулся и грянулся оземь – Гуно, не теряя времени, пристроил копьё прямиком в смотровое отверстие шлема, слегка расширив его края. Повсюду царил хаос. Все рушилось и валилось, звенело, скрежетало, дребезжало. Булавы воинов опускались на бронированные лапы плюща их в лепешки, а сами воины вместе с конями падали под напором наваливающихся весом туш. Копья входили в сочленения между сегментов «шкур» дикиев, уменьшая подвижность тех. Взамен трещали ломаемые кости и кровь, как вода текла на землю.