— Я не знаю, — призналась Квентл.

— Открытый бунт! — рявкнула Жиндия на Йиккардарию и Эскавидне.

Прислужницы переглянулись. На их дровских лицах застыло обеспокоенное выражение.

Затем, одновременно, они расхохотались.

— Каким образом это вас забавляет? — зарычала Жиндия. — Они только что оскорбили вашу богиню! Они, сама верховная мать Бэнр, только что отвесила пощёчину благословенной Ллос!

— Разве? — выдохнула Йиккардария, прижав руку к сердцу ради драматического эффекта — слишком отточенным движением для той, кто редко находился в теле двуногого гуманоида.

Эскавидне засмеялась ещё громче.

— Другие примут мою сторону, — объявила Жиндия — и громко, поскольку знала, что войска Ханцрин, включая первую жрицу Черри, наблюдают за этим безумием.

Нет, подумала Жиндия, «безумие» неверное слово.

— Хаос, — прошептала она; исправление и эпитафия.

— Иногда до этих жалких существ доходит не сразу, сестра, — сказала Эскавидне Йиккардарии, и они снова рассмеялись, затем переплели пальцы, нарисовали в воздухе портал и шагнули к себе домой, в Бездну.

— Жалко, что с Закнафейном не вышло, — буркнула Йиккардария, проходя в дверь.

Подобная дверь, конечно, не была похожа на физический проход, но верховная мать Жиндия вздрогнула, когда портал захлопнулся так же надёжно, как могла материальная дверь.

Ещё одна группа драуков в цветах различных домов бросилась на поле, отчаянно устремившись к волшебной паутине.

— Баррисон Дель'Армго, — заметила нескольких Ивоннель. — И наверняка собственные домашние драуки Жиндии присоединятся к воскрешённым.

— Матери Жиндии, — поправила Зирит.

Квентл рассмеялась и покосилась на Ивоннель, которая присоединилась к её смеху. Давным-давно в Мензоберранзане каждая семья избирала женщину в конклав, до того, как он назывался правящим советом, и эта женщина носила свой титул лишь за столом.

Однако им не нужно было рассказывать об этом остальным. На самом деле обе прекрасно понимали, что не могут об этом рассказать.