— Кого? — удивлённо спросил Менделл, затем его глаза расширились. — Вы не можете иметь в виду майора Меча! — огорошено вскликнул он. Я потрясённо уставился на Ангуса. Зокора дважды моргнула, услышав это, и даже опустила книгу.

— Именно её, — уныло подтвердил Ангус, мрачно глядя в пол. — Это… это она. Я точно знаю. Моя маманя сказала мне.

— Твоя мать? — спросила Серафина, со странным очарованием глядя на нашего вдвойне удручённого северянина.

— Она велела, чтобы я ждал женщину, которая бесстрашно посмотрит мне в глаза и которую не впечатлят мои слова или хвастовство. Которую не будут интересовать ни богатство, ни положение, ни имя, а только одно — сердце, которое может быть верным до самой смерти. — Ангус поднял на нас свой печальный взгляд. — Она именно та женщина. Я просто это знаю. Она моя судьба. — Он удручённо опустил голову. — Но она меня ненавидит и хочет повесить. Да ещё за яйца!

Менделл сначала продолжал потрясённо на него смотреть, затем уголки его рта начали подрагивать, и он расхохотался.

— Это не смешно, — сердито запротестовал Ангус. — Я сам не могу с этим ничего поделать! Я увидел её и… боги, я, наверное, проклят!

Рот Менделла всё ещё подёргивался.

— Всё не так уж и плохо, — заметил он, быстро взглянув на меня со стороны. — Поначалу она также настаивала на том, чтобы повесить генерала. Наш капитан хороша тем, что может превозмочь себя, когда понимает, что не права. Но у меня есть совет, которому вам лучше следовать, северянин: не досаждайте ей. Покажите, кто вы такой, не обременяя её. — У него снова вырвался смешок. — Для этого вам понадобится удача богов, северянин, это факт! — сказал он и закрыл за собой дверь, оставив нас одних. Все вопросительно посмотрели на меня, даже Ангус левой рукой раскрыл один глаз, чтобы лучше меня видеть.

— Она хотела вас повесить? — ухмыляясь, спросил Варош. — Что то вы забыли упомянуть и об этом. Расскажите, как это произошло.

Серафина тоже задумчиво посмотрела на меня, и мне не понравилось то, как приподнялись уголки её рта.

— Это долгая история, и сейчас действительно не так важна, — попытался я отвертеться, прежде чем они ещё больше загонят меня в угол.

Я сбежал на ют и, как обычно, облокотившись на перила рядом с большим кормовым фонарём, наблюдал, как лунный свет переливается на волнах. Рядом со мной стояла Серафина.

— Что такое? — спросил я. — О чём вы задумались?

— Вы… ты… иногда кажешься мне таким знакомым, что я забываю, кто ты, — тихо промолвила она. — Почему ты всегда такой формальный? Могу я задать тебе этот вопрос?