И только в разговоре с верным другом Эмилем Морисом Гитлер признался:

   -- Я давно замечал за Генрихом этот грешок, но закрывал на него глаза. Он взрослый человек, какое нам дело до его личной жизни, если он хороший солдат Рейха? Но чтоб с евреем... это уж слишком. Ты знаешь, Морис, что я думаю?

   -- Что? -- спросил Морис, преданно глядя в глаза фюреру.

   -- Я думаю, это был суицид. Генрих не мог пережить, что его друга повесят. И решил уйти из жизни, утопившись в горном ручье.

   -- Наверное, это так, мой фюрер, -- согласился Эмиль, Он всегда соглашался с гением начальника.

   -- Давай помянем нашего соратника глотком хорошего шнапса?

   -- Давайте, мой фюрер.