– Как я понимаю, она теперь моя родная, кровная младшая сестра. Ведь тебе меньше двадцати двух лет?

– Нет, – оторопело покачала головой девушка, – мне двадцать пять, – всё так же на автомате добавила она и только потом спохватилась, что назвала свой возраст.

«И чего они его так стесняются? Ей ещё как минимум несколько сотен, а то и тысяч лет жить и всё время быть вечно молодой и пленительной красавицей, а они волнуются о таких пустяках» – эти мысли как-то незаметно, сами собой проскользнули в моей голове.

– Хм. А выглядишь младше, – честно признался я и поправился: – Тогда – старшая сестра, а я её младший брат. – И, немного помолчав, добавил: – И что самое печальное для вас, – я, усмехнувшись, посмотрел на Рехора, – я наверняка пройду любые проверки на право наследования и преемственности в вашем клане, гильдии или государстве, если мне, конечно, когда-нибудь вздумается влезть в тот гадючник, что называется придворной жизнью.

– Точно подмечено, – тихо проговорил, будто про себя, Слонг.

И соглашался он сейчас не с моими проверками и их положительным результатом, а с моим отношением к тому сброду, что обычно отирается возле власть имущих.

Рехор же задумался над моими словами.

– Вполне логичное предположение, – наконец произнёс он, – но оно однозначно потребует своей проверки в будущем. И проверить твою теорию достаточно просто. Правда, вывод из этого напрашивается совершенно неверный. – Он посмотрел на меня.

– В смысле? – не понял я.

– Если твоё предположение верно, то получается, что ты единственный за всё время существования этого ритуала, на ком он отработал должным образом. И тогда это заставит пересмотреть многие ритуалы и отношения. – Он опять на некоторое время задумался. Потом встрепенулся, тряхнул головой и сказал: – Ну да ладно. Ты подкинул нам всем неплохую головную боль, которая тебя будет касаться лишь опосредованно. Правда, тебе и Гленае придётся всё-таки заглянуть к нам в гильдию, я представлю тебя её отцу. – Он усмехнулся: – Ты теперь вроде как его сын. – Он взглянул на Гленаю: – Надо будет посмотреть, как твой отец будет оправдываться и что придумает, когда станет рассказывать о нём твоей матери. – И Рехор широко улыбнулся. – Ситуация… – всё так же улыбаясь, ещё раз мотнул он головой, и у меня сложилось впечатление, что у старика внутри просто истерический смех.

Он ожидал чего-то одного и, судя по всему, не слишком приятного, а вышло что-то тоже не слишком приятное, но вот насколько, он сказать не мог, однако это второе из-за его неопределённости было гораздо лучше того, первого варианта, который так сильно заставлял Рехора нервничать. И сейчас старика стало понемногу отпускать. Вернее, он уже практически успокоился, только всё еще несколько неестественно улыбался.