– Нет, – ответил Шеллар и, не удержавшись, осторожно взял ее руку в свою. – Из чего я делаю вывод, что вы мне льстите.

– Я не умею льстить, – серьезно возразила Кира. – Ваше величество, ваша скромность просто убивает. Вы не понимаете намеков, или вся ваша отвага осталась на том злосчастном дереве?

– Вы… вы толкаете меня на неподобающее! – пробормотал король и, дабы невеста не усомнилась в его смелости и не передумала, прижал ее к сердцу, зарывшись лицом в темные шелковистые волосы.

– Мы почти супруги, что между нами может быть неподобающего? – снова поддела его Кира, поднимая лицо.

– Ну, раз так. – Король улыбнулся и нежно убрал с ее лица длинную челку, закрывавшую поврежденную половину. – Тогда не доставайте меня больше этим «величеством». У меня есть имя. Хоть оно и дурацкое, я все же люблю, когда меня называют по имени. И на «ты». Намек понятен?

– Сейчас попробую. – Кира сделала серьезное лицо и торжественно произнесла: – Шеллар, поцелуй меня. Пожалуйста.

Счастливый король не заставил себя долго упрашивать. И честно говоря, ему пришлось приложить немало усилий, чтобы удержаться и не довести дело до действительно неподобающего.

В тот же день по всему королевству Ортан было официально объявлено о предстоящем бракосочетании его величества Шеллара III и баронессы Арманди.

Принц-бастард Элмар на радостях напился так, что наутро долго не мог вспомнить, как он попал к Ольге и где потерял Жака. К счастью, проснулся он на коврике в коридоре, что не давало оснований подозревать себя в недостойном и неподобающем. Жак нашелся три дня спустя в компании кавалера Лавриса, который выиграл на королевской женитьбе полторы тысячи золотых и по этому поводу поил всех желающих. Где королевский шут был и что делал, он категорически отказался сообщить, сославшись на провалы в памяти. Однако Лаврис, никогда не отличавшийся ни скрытностью, ни провалами в памяти, сделал историю их похождений всеобщим достоянием. После этого Тереза неделю не разговаривала с Жаком, а Жак – с Лаврисом.

Мафей по-прежнему исчезал куда-то в любое время суток и на неограниченные сроки. По утрам он возвращался счастливым и улыбающимся, с запутавшимися в волосах сухими травинками. По вечерам – взъерошенный, словно от пребывания на сильном ветру, серьезный и печальный.

Эльвира тосковала. После первого дня Сиреневой луны Карлсон пропал и больше не объявлялся. Мафей уверял, что он занят и появится через пару недель, но Эльвира все же каждый вечер запиралась в своей комнате и ждала, не появится ли у окна знакомое серое облачко.