— Действительно, Шеллар! — спохватился кузен. — Что происходит? Почему нам велено ждать и ничего не предпринимать? Почему отозвали магов? И почему ты упорно не желаешь объяснить свои действия?

— Потому, что я не желаю отвечать на вопросы, заданные в подобном тоне, — начал объяснять король. Еще спокойно, но уже чувствуя, что его терпение подходит к концу. — И не потерплю, чтобы на меня орали, независимо от того, прав я или нет! Не желаю выслушивать обвинения, которые мне высказывают с хамским пренебрежением, даже не разобравшись, насколько они справедливы! Особенно от невоспитанного и вечно пьяного варвара, который закатывает истерику при виде дохлого вампира! И не имеет понятия, что происходит при дворе, хотя весь двор уже четвертый час только об одном и говорит! Зато вламывается в кабинет короля как к себе в конюшню и предъявляет претензии, хотя не способен связать и двух слов! Да я здесь король или хрен собачий, что ко мне в любое время дня и ночи может вломиться болтливый бард и обозвать лопухом ни за что!

Только остановившись, чтобы перевести дух, король вдруг осознал, что уже не сидит за столом, а стоит. И не говорит, а кричит.

— Ну знаешь! — обиженно вставил Элмар. — Вечно ты об этом! Я сегодня ничего не пил!

— Надо внести в летописи! — сердито огрызнулся Шеллар и сел. Впечатлительный Орландо, никогда не видевший короля в гневе, был потрясен настолько, что даже говорить смог только с третьей попытки. Да и то губы у него дрожали, а голос срывался, когда он произносил свой вопрос, к сожалению вполне закономерный.

— Шеллар, ты… ты… здоров?

— Да, — кратко отозвался король и, не находя в себе сил объяснять, молча бросил на стол злосчастную записку похитителей. — Хотя имею все основания не быть таковым. Ознакомьтесь.

На минуту в кабинете стало так тихо, что, когда его величество чиркнул спичкой, читатели от неожиданности вздрогнули.

— Ты веришь, что их вернут? — очень серьезно и сочувственно произнес Элмар, откладывая бумагу.

Король покачал головой:

— Я все понимаю, Элмар. И знаю, что вы мне сейчас можете сказать. Я прекрасно помню, что по традиции, установленной еще Деимаром III, корона не платит вымогателям и не выполняет требований террористов ни под каким предлогом, кто бы ни оказался заложником. Я лучше вас всех знаю, что заложников обычно не возвращают за исключением редких случаев, когда похитители оказываются патологически честными. Я четко сознаю, что в нашем случае мы имеем дело с отпетым подонком и безжалостным убийцей. Я понимаю, что сознательно нарушаю слово, данное другу, что поступаю бесчестно, что за это меня, возможно, попытаются сместить. Все я понимаю, но если я даже не попытаюсь их спасти, я просто не смогу с этим жить. Поэтому изволь вернуться в казармы и ждать приказа, а мне не мешай делать то, что я считаю нужным. Если же ты с чем-то не согласен, займи мое место и сам принимай решения.