Обожравшийся грибов товарищ Пассионарио, пользуясь тем, что наставник занят и не видит его, нагло стаскивал с себя кольчугу. Всего полчаса назад, во время предпоследней перестрелки, любимый вождь попытался опять закидать огненными шарами и молниями наступающую пехоту, а потом долго и громко ругался, ибо вражеский маг, невзрачный хин с жиденькой бороденкой, легко его блокировал. Вот теперь задетый за живое предводитель вознамерился взять реванш и для усиления своей магической мощи додумался сбросить кольчугу, которая ему якобы мешает колдовать! Не понимает этот идиот, что если у вражеского стрелка завалялся хоть один-единственный патрон, то через пять минут основная часть этого патрона будет у товарища внутри! А если, не приведи боги, им как раз сейчас подвезут боеприпасы, то количество свинца в теле безответственного мага значительно превысит количество самого тела этого же мага! Что тоже было предсказано!

Кантор уже почти решился и даже сделал шаг в сторону Амарго, но именно в этот момент над развалинами крепости разнеслось жизнерадостное: «Всем отойти от ворот! Повторяю, отойти от ворот!» Толпа зашевелилась, расступаясь, Кантор оказался справа, Амарго — слева, и, чтобы докричаться до него, надо было иметь при себе рупор.

Кантор огляделся еще раз, пытаясь найти в толпе Орландо, как будто это что-то изменило бы, но бестолкового полководца не увидел. Товарищ успел куда-то смыться, — наверное, кольчугу прятать.

До приближающихся бело-голубых оставалась какая-то несчастная сотня локтей, Амарго был далеко, над ухом кто-то орал «ждать команды», а на месте разрушенных ворот возникало очередное животное из коллекции высокообразованного зоолога Толика…

Сама судьба, видимо, была против попытки товарища Кантора донести наставнику на любимого предводителя. Уж если ей, судьбе этой, захотелось начинить свинцом бестолкового мага-барда, то она все сделает по-своему…

Одно утешало — раз уж Пассионарио не так давно приснился Мафею, эта последняя совершенная им глупость будет не смертельна, а только очень и очень болезненна.

— Мне трижды начхать, можешь ты лететь или нет! Должен!

Ольга благоразумно не ввязывалась. Когда Кира вспоминала, что она боевой офицер, и производила «построение на табуретках» в лучших армейских традициях, в интересах посторонних гражданских было не попадаться ей под руку.

— Я упаду… — голосом умирающего лебедя простонал похмельный дракон. Неправильный подход. Попробовал бы какой-нибудь двуногий солдат заявить ее величеству, что он «не может» и «упадет»… Сразу бы «смог» бегать всю ночь кругами по плацу в полной броне.