— Вот тебе нечего делать, — взорвалась коллега, — так ступай и присмотри за ним! Алена он семь раз спроваживал, меня три, может, у тебя получится, раз ты такая умная! Давай-давай! А то сидит тут руководит! Наставница нашлась!

— Тише, тише! — вмешался кентавр. — Не кричи так. И прошу тебя, следи за собой. Убери когти и верни уши на место. Джоана, а ты действительно сходи попробуй. Это ведь по твоей части. Если выставит из кабинета, сядь в приемной и регулярно заглядывай. Если у него сдвиги начнутся, ты и заметить сможешь вовремя, и помочь сумеешь.

Мэтресса Джоана молча удалилась, и придворные маги Эгины и Лондры остались в лаборатории одни.

— Ты звать пробовала? — негромко спросил Хирон.

— Не дозвалась. Я не умею как Истран. Позвать чужого человека, который где-то в Мистралии, если не дальше, — это свыше моих сил. Я и не надеялась, что дозовусь. А ты?

— К сожалению, я тоже не настолько близко знаю королеву Киру, чтобы говорить с ней на расстоянии.

— А… — Мэтресса помолчала, продолжая выкручивать себе пальцы, потом неуверенно, словно боялась, что ее неправильно поймут, спросила: — А как там Истран?

— Я к нему заходил. Все в порядке, он спит. Ничего страшного с ним не случилось, в самом худшем случае еще денек полежит. Но, думаю, к утру будет как новенький.

— А если ему завтра скажут?.. Как он это переживет?

— Расстроится, но не думаю, что плохие новости спровоцируют повторный приступ. Любимого ученика, из-за которого он так переживал, ему вернули. Причем по меньшей мере неделю этот ученик будет пребывать в истерике и нуждаться в заботе наставника, так что на все остальное коллега может не отвлекаться.

— Не забывай, что второй его ученик сейчас умирает в больнице, а третий сходит с ума в своем кабинете. Это тоже, знаешь, мало кого обрадует… Послушай, Хирон, а когда с ним можно будет поговорить? Не раньше утра?

— Да зачем тебе?

— Надо… — Морриган опять подхватилась со стула и зацокала каблучками. Туда-сюда. Только неровно, неритмично, напоминая уже не похоронный барабан, а деревенские танцульки. — А сам ты не помнишь случайно ориентиры того острова, где он отшельничал?

— Истран? Это когда у него была депрессия на почве неразделенной любви и общей усталости от жизни? Он еще собрался уйти в монастырь, а его не взяли, он разобиделся, подрался с монахами, они ему половину костей поломали, а он полмонастыря спалил…

— Да-да. Именно тогда. — Стук каблучков немного замедлился.

— Да откуда у меня ориентиры? Я и не был на этом острове никогда! И понятия не имел, что Истран свою депрессию там лечит. Я с ним в то время даже не был знаком.