Шери внимательным долгим взглядом изучила перила и ступеньки уходящего вверх лестничного марша и с неумолимостью налогового инспектора вопросила:

— Где?

— Что — где? — опешила соседка.

— Кровища, спрашиваю, где?

Очевидица еще раз скорректировала свои ужасающие впечатления и объяснила, что искомая улика ушла вместе с преступником домой, ибо находилась на руках и одежде, но на пол не капала. В дополнение тут же были высказаны предположения, что этот подозрительный тип не просто маньяк, а, поди, сектант какой-нибудь, и когда у него животные для жертвоприношений закончатся — за людей возьмется. Так что лучше юным девам в эту обитель зла не ходить. И не думают ли они, что стоит позвонить в полицию.

Шерька скептически сморщила нос и предложила сначала просчитать реакцию полицейских на ложный вызов и подумать, как они воспримут рассказ о дохлых голубях и жертвоприношениях. Затем снизошла и великодушно разрешила звонить, если жертвенные девы не вернутся до завтра.

В полном смятении Настя последовала за ней и только на третьем этаже сумела внятно произнести:

— Шерь, может, он правда… того?

— Ну, сейчас поглядим, — без тени страха отозвалась подружка.

— Нет, правда, зачем ему могли понадобиться эти несчастные голуби и котенок? У меня просто нет логичного объяснения…

— Я думаю, он просто жрать захотел, — почти не задумываясь, сообщила Шери. — Других объяснений и у меня нет. Мистические ритуалы — это вряд ли, он не потянет.

— Но котенок?!

— А откуда нам знать, может они там у себя дома кошатину едят.

— А человечину они точно не едят?

— Если тебе интересно — давай спросим. Заодно намекнем, что соседка с первого этажа не в пример вкуснее и жирнее нас.

Такой оптимистичный прогноз ничуть не утешил Настю, и когда она вставляла ключ а замок, рука ее предательски дрожала.

Насчет кровищи тетка уж точно не соврала — первое, что увидела девушки, войдя в квартиру, была брошенная на пол старая рубаха с окровавленным рукавом.

— Девочки, это вы? — окликнул из кухни зловещий маньяк-сектант-пожиратель кошек. Словно вторя ему, по квартире разнесся душераздирающий мяв предполагаемого мяса.

— А котенок-то живой, — отметила Шери, преспокойно вешая курточку. — Наврала соседка-то.

— Да, это мы! — крикнула Настя, опасаясь, что душегуб сейчас выглянет в коридор удостовериться — с ножом, окровавленными руками и полувыпотрошенной тушкой. И сдавленным шепотом спросила: — Шерь, а чего он тогда так орет?