— Ну теперь-то вы мне объясните хоть что-нибудь? — наконец спросил он, когда все трое разместились вокруг стола. С появлением в доме кресла проблема «куда посадить гостей?» частично отпала.
— С чего начать? — промычал Кангрем, торопливо прожевывая то, что успел откусить.
— Для начала откуда ты взял этого мутанта?
— Ну, для начала он не мутант.
— То есть?
— Он просто не человек. Все странности, что мы в нем видим — от формы ушей до способности летать, исчезать и устраивать пожары, — это не мутация, а норма. Для его… хм… вида.
— Хорошо, откуда ты взял этого… это существо? Что оно такое, как называется, где водится?
— Я его в пустошах машиной сбил.
— И приволок домой.
— А что, надо было там бросить? — сердито огрызнулся Витька.
— Эх, Морковка, твоя доброта тебя погубит когда-нибудь. Если будешь тащить в город всех мутантов, которых тебе станет жалко, тебя в конце концов самого выселят. И рассказывай потом, что это не мутант.
— А вы вымрете, к шестиногим крокодилам, — с неожиданной даже для себя злостью посулил Витька, откладывая надкушенный бутерброд. — Можно что угодно оправдывать высокими целями, но общество, в котором считается нормой бросить в пустошах искалеченного ребенка только потому, что у него не той формы уши, обречено на вымирание. Как ни крути.
— Мы гораздо вернее вымрем, если будем расходовать на каждого ущербного ограниченные ресурсы, которых и здоровым не хватает! — так же сердито отозвался Кетмень.
— А переводить ты будешь? — напомнил мальчишка, внимательно изучая обоих, как будто впервые увидел.
— А, это у нас с господином убасом давняя полемика о пределах этики и здравого смысла… не обращай внимания, мы всякий раз об этом спорим, как заходит речь о некоторых законах Конфедерации. Собственно, сначала он спросил, что ты такое. Как мне ему это объяснить?
— Я же тебе объяснил.
Пожалуй, объяснить убасу, что такое эльф, будет проще, чем объяснить эльфу, как может человек не верить в магию.
— Эти существа живут в другом мире…
— Постой-постой… Ты что, хочешь сказать, что существуют какие-то «другие миры»?
— Почему нет?