Крокодил шлепал по дороге далеко позади, расстояние до него было намного больше, чем до пирамиды, но и сокращалось оно гораздо быстрее. Почему-то чуть ли не впервые в жизни у Шеллара не возникло ни малейшего желания прикинуть на глаз расстояния и скорости и высчитать, кто доберется до цели первым. Он отчаянно ковылял вперед, опираясь уже не только на костыль, но и на меч и боясь лишний раз оглянуться, чтобы не терять драгоценные секунды.

Четыреста локтей…

Зловещее хлюпанье слышалось все ближе, а идти становилось все труднее. Правая нога так и норовила подогнуться, а на левой сквозь мокрую грязную повязку стала проступать кровь. Последнее почти не взволновало Шеллара — гораздо больше его беспокоила вероятность оступиться и упасть. Это было бы непоправимо и, помимо того, чрезвычайно обидно — свалиться за каких-то триста локтей от спасительных ступеней и потерять уйму времени на попытки подняться. И вдвойне обидно было бы умереть именно сейчас, когда спасение так близко. Проклятье, неужели эти бессовестные боги, если они есть, решили, что он еще недостаточно познал обратную сторону пути?

Двести локтей.

Шеллар уже видел, как по стремительно мелеющей воде расходятся волны, догоняя его, и чувствовал, как дрожит земля под тяжеленной тушей хищной рептилии. Он не выдержал и все-таки оглянулся, боясь пропустить момент, когда бегство становится бесполезным и надо срочно поворачиваться к опасности лицом, пока она не вцепилась тебе в задницу. Огромной распахнутой пастью, плотно усеянной острыми зубами.

Нога скользнула по мокрому камню, и он едва не свалился, чудом удержав равновесие и не сломав при этом ни меч, ни костыль. Торопливо выровнявшись, беглец ринулся вперед, стремясь наверстать потерянные секунды.

До пирамиды оставалось около ста локтей.

До крокодила ненамного больше. И он двигался быстрее.

Через десяток шагов вода кончилась, и по сухому камню идти стало легче, но эта маленькая радость уже никак не могла помочь выиграть время. Шеллар попытался прибавить скорости, но безуспешно. Сердце колотилось как безумное, голова кружилась, а дыхание давно превратилось в прерывистые хриплые стоны.

Они добрались до цели одновременно. В один и тот же миг лязгнули зубастые челюсти, норовя сомкнуться на ближайшей ноге резвой добычи, а сама добыча последним натужным рывком бросила обессилевшее тело вверх через две ступеньки.

Крокодил все же промахнулся — в последний момент мясо выскользнуло у него чуть ли не из пасти, оставив вместо себя невкусную и вообще несъедобную деревяшку.

Шеллар простонал самое грязное ругательство, какое смог вспомнить, и в отчаянии запустил в зверя обломком безвременно погибшего костыля. Встать он, возможно, смог бы, но вот идти… Передвигаться без опоры он был не в состоянии с самого начала пути, а использовать в этом качестве меч сейчас не казалось разумным — оружие требовалось для другой цели.