«Она притворялась, – подумал он. – Только прикидывалась трусливой и испуганной. Обманула всех, да и меня тоже».

– Что дальше, Алькасин?

– Наверх, Николетта, быстрее.

Она побежала, перепрыгивая через ступеньки, он едва поспевал за ней. «Надо будет, – подумал он, – основательно пересмотреть свое мнение относительно слабого пола».

Пашко Рымбаба скатился на самый низ лестницы, с размаху ввалился в залу, на середину, почти под стол. Несколько минут лежал, хватая ртом воздух, как карп, вынутый из воды, потом охнул, застонал, принялся раскачивать головой, держась за гениталии. Затем сел.

В зале не было никого, не считая трупа Вольдана с торчащей из груди рогатиной. И скривившегося от боли Губертика, прижимающего к животу явно сломанную руку. Оруженосец встретил взгляд Рымбабы и указал головой на дверь, ведущую во двор. Это было излишне. Пашко уже раньше услышал долетающий оттуда шум, крики, мерные удары.

В залу заглянули испуганная служанка и слуга, точно как в припевке: servus cum ancilla.[398] Стоило ему на них взглянуть, как они убежали. Пашко поднялся, грязно выругался, сорвал со стены огромный бердыш с древком, почерневшим от времени и усеянным дырочками, проделанными короедом, несколько мгновений боролся с мыслями. И хоть кипел от яростного желания отомстить вреднющей Биберштайнувне, рассудок подсказал, что надобно помочь comitive.

«Биберштайнувна, – подумал он, – мести не избежит, из башни выхода нет. А пока, – подумал он, чувствуя, как у него распухают яйца, – я накажу ее только гордым презрением. Сначала мне заплатят ее дружки».

– Погодите, мать вашу! – рявкнул он и, прихрамывая, двинулся к выходу во двор. Оттуда неслись звуки боя. – Ужо я вас!

Двери башни сотрясались от ударов. Шарлей выругался.

– Поторопись, Самсон! – крикнул он.

Самсон Медок выволок из конюшни двух оседланных коней. Грозно рыкнул на слугу, соскочившего с потолка. Слуга умчался, сверкая пятками.

– Двери долго не выдержат. – Шарлей сбежал по каменным ступеням, перехватил у него вожжи. – Ворота, быстро!

Самсон тоже видел, как в дверях, которыми им удалось отгородиться от Буко и его компании, треснула и наежилась щепками очередная доска. Железо колотило по стене и металлу, было ясно, что взбешенные раубриттеры пытаются вырубить завесы. Действительно, нельзя было терять ни минуты. Самсон огляделся. Ворота запирала балка, дополнительно защищенная массивной колодкой. Гигант тремя прыжками оказался рядом с кучей дров, подготовленных для отопления, вырвал из пня огромный плотницкий топор, в три прыжка подскочил к воротам, охнул, взмахнул топором и с огромной силой опустил обух на скобу.