— А где же четвертый? — смело спросил он. — Господин Ольбрам или как там его? Тот, которому «Под колокольчиком» не удалось заколоть меня во время сна?

Черепоглавый откинул свисающий набок коня плащ, приоткрыл заряженный арбалет. Небольшие размеры и эстетика изготовления выдавали охотничье, а не боевое оружие. Такие арбалеты уступали боевым в дальности и силе удара, но решительно превышали прицельностью. Умелый стрелок не промахивался из такого оружия, а с двадцати шагов попадал в яблоко так же уверенно, как Вильгельм Телль из кантона Ури.

— Я царапну твоего коня. — Черепоглавый словно читал в мыслях Рейневана. — Только царапну болтом. Конь дернется и свалит тебя с мостика. Найдя твой труп с переломанными костями на дне яра, твои хозяева из инквизиции решат, что это несчастный случай. Просто спишут тебя в потери и забудут.

— Я не служу инквизиции.

— Мне все едино, кому ты служишь. Я провокатора носом чую. Твоя вонь аж сюда долетает.

— У меня не менее чувствительный нос. — Рейневан, хоть и окаменел от страха, прикидывался храбрецом. — А воняет здесь предателем, разбойником и контрабандистом и к тому же обычным грабителем. Хватит болтать. Стреляй, убей меня, продажный мерзавец. Ох, радует меня мысль о том, что сделает с тобой Неплах, когда доберется до тебя.

— Ты трясешься от страха, шпик, — сказал блондин. — Каждый шпик — трус.

Рейневан отпустил трензель, достал стилет.

— Зайди на мосток, отважный, когда вы втроем. Здесь места аккурат для двух. Ну давай. А может, ты свой испанский нож носишь только для того, чтобы спящих закалывать?

Черепоглавый опустил арбалет, сухо рассмеялся. Смуглый подмастерье подхватил, спустя мгновение захохотал и блондин.

— Ну, вылитый брат, — сказал он.

— Вылитый брат, — повторил черепоглавый. — Подойди к нам, Рейнмар из Белявы, брат Петра из Белявы. Хотим пожать тебе руку, Рейневан, брат нашего друга, незабвенного Петерлина.

Рейневан стянул храпящего коня с мостика. Выражение лица у него было воинственное, а дрожь колен он кое-как унял. Черепоглавый пожал ему руку, хлопнул по плечу. Вблизи можно было видеть его невероятную худобу, прямо-таки живой труп.

— Извини нам излишнюю осторожность, — сказал он. — Нас научила этому жизнь. И благодаря этой науке мы живы. Как ты верно догадался, — продолжал он, — мы Фогельзанг. Мы не предали, нас не перевербовали, мы не поменяли сторону. Не растратили доверенные нам средства. Мы готовы действовать. Мы верим, что ты прибыл от Прокопа и Неплаха. Мы верим, что ты представляешь их, уполномочен ими. Что должен по их приказу направить нас, ибо время пришло. Управляй, Рейневан. Мы верим тебе. Меня зовут Дроссельбарт[194].