— Может, обороните, может, нет, — обрезал Фесслер. — Это ваше дело. Уйди с дороги.

— Защитим Клодзк, — монах и не думал уступать, — с Божьей помощью и добрых людей. Любая помощь пригодится. И твоей не побрезгуем, Фесслер. Ты своих прихожан в беде бросил. Имеешь возможность вину искупить.

— Что ты мне виной в глаза тычешь? — разорался священник. — И искуплением? Прочь с дороги! И думай, что говоришь! Ты в моем лице оскорбляешь Церковь! Тебе-то какое дело, голытьба нищая? Что я ухожу? Да, ухожу, ибо это моя обязанность — спасать себя, свою особу и Церковь! Надвигаются еретики, священников убивают, я в своем лице Церковь спасаю! Ибо Церковь — это я!

— Нет, — спокойно возразил августинец. — Не ты. Церковь — это верующие и верные. Твои прихожане, которых ты бросил в Вальтерсдорфе, хоть обязан был им помочь и быть опорой. Это эти вот люди, которые готовятся к обороне, а не к бегству. Так что брось мешок, преподобный, бери кирку и отправляйся работать. И помалкивай, Фесслер, помалкивай. Я человек послушный, но здесь находится господин сотник. Он, прости его Господи, не грешит ни покорностью, ни излишним терпением. Он может приказать тебя на работу батогами гнать. А может и повесить приказать. Господин Пута наделил его широкими полномочиями.

Фесслер раскрыл было рот, готовясь возразить, но мина сотника заставила его быстро закрыть. Отчаявшись, он принял врученную ему кирку. Его спутники взяли лопаты. Лица у всех были истинно мученическими.

— В работе счастье Божие! — крикнул им вслед монах. — И не советую лениться и лодырничать! Сотник смотрит!

— Ох, — буркнул себе под нос Бисклаврет. — Ох, легко-то у нас здесь не пройдет. Эй, люди! Кто он, этот монах? Кто-нибудь его знает?

— Это Генрик Фогсдорф, — подсказал им один из возниц, управляющий телегой, наполненной каменными шарами для бомбард. — Августинский приор. Пользуется уважением в народе.

— Оно и видно.

Со стороны Рыбаков приближался на рысях конный отряд, направляющийся в сторону Нижних Мостовых ворот. Алебардисты немедленно остановили колонну беженцев. Отряд приблизился, было видно, что он состоит из одних вельмож. Сопровождавший их от моста на Нисе возница, везущий снаряды для бомбард, оказался человеком хорошо информированным и разговорчивым.

— Тот, что впереди, наш староста, его милость господин Пута из Частоловиц, — сообщил он, впрочем, без нужды. Господина Путу знали все, повсеместно знаком был также его герб, диагональные голубые полосы на серебряном поле. Рейневан обменялся взглядами с Бисклавретом — присутствие Путы в Клодзке означало, что Прокоп ушел от Нисы.