Опустившись на камень, Стенолаз изменил внешность. Вихрь заиграл его черными волосами. Подняв обе руки, он закричал. Дико, громко, протяжно. Вся Радуня, казалось, задрожала от этого крика.

На далеком безлюдье, на вершине далекой горы зажглись красные огни в окнах вздымающегося над скальным обрывом замка Сенсенберг. Небо над старой крепостью осветилось красным заревом. Ворота с грохотом раскрылись. Раздался демонический крик и топот коней. Черные всадники спешили на вызов.

— Я решил, — заявил Ян, князь Зембиц, поигрывая стилетом. — Я решил дать тебе шанс, Рейнмар Беляу.

Рейневан заморгал, ослепленный светом свечей, больно режущим глаза после долгого пребывания в темнице. Кроме князя, в комнате были еще люди. Он знал только Боршнитца.

— Хоть преступления твои тяжелы и требуют строжайшей кары, — князь поигрывал стилетом, — я решил дать тебе шанс. Чтобы ты хоть чуточку искупил свои прегрешения, раскаянием заслужил Божью милость. Иисус за нас страдал, а Бог милосерден, отпускает грехи и очищает от любой греховности. Даже «если будут грехи ваши, как багряное, говорит Господь, как снег убелю»[302]. На заступничество Иисуса и милосердие Господа нашего может рассчитывать каждый, даже такой отщепенец, богохульник, колдун, извращенный паршивец, крысиный помет, незаживающая язва, мусор, ошметчик, сукин сын и собачий кутас, как ты. Однако условием является раскаяние и исправление. Я дам тебе возможность исправиться, Рейнмар Беляу.

— Гуситы, — Ян Зембицкий бросил стилет на покрывающую стол карту, — все еще не решаясь штурмовать Клодзк, залегли сторожевым лагерем к югу от города, неподалеку от деревни Регенсдорф, у самого Междулевского тракта. Ты знаешь, где это, правда? Поедешь туда. Краловец знает тебя и доверяет, значит, послушает. Ты уговоришь его свернуть лагерь и пойти на север. Искусишь его какой-нибудь ложью, обещанием богатой добычи, возможностью сокрушительного удара по епископским войскам, возможностью взять живым в плен самого епископа... Впрочем, твое дело, какой ложью ты его убедишь. Важно, чтобы он отправился на север, через Шведельдорф и деревню Рощицы в долину Счинавки и дальше — на Новую Руду. Разумеется, гуситы так далеко не уйдут. Мы займемся ими... раньше. Однако важно... Ты меня слушаешь?

— Нет.

— Что?

— Тебе не сделать из меня предателя.

— Ты уже и так предатель. Теперь только сменишь стороны.

— Нет.

— Рейневан, ты знаешь, что можно сделать с человеком при помощи раскаленных щипцов и кипящей смолы? Я скажу тебе: можно так долго припекать бока, что внутренние органы станут видны из-за ребер,