Вопреки обещанию Германа Эдуардовича день для меня прошел спокойно. Ни одна сволочь не подошла, только шикали, когда я слонялся в больничной пижаме: тут тебе реанимация, а не абы какая терапия, видишь ли. Плюнул и завалился на койку. Надоело!

В конце рабочего дня Зина постучалась в кабинет заведующего. Дежурство дежурством, а рабочий день никто не отменял.

— Вы свободны, Герман Эдуардович?

— Заходи, Зиночка, сейчас быстро по телефону поговорю и свободен.

— Тяжелый денек, — устало произнес врач, положив трубку. Закурил, — чего хотела?

Зина села в кресло напротив стола:

— Что вы собираетесь делать с Егором?

— С очнувшимся парнем? Да я бы хоть сейчас его выгнал, да с психи все не едут и следователь не пришел. Ты это к чему? — закончил неожиданно грозно.

— Дядя Герман, не отправляйте его в психушку, я вас очень прошу!

— Это почему же, Зинаида, объяснись!

Девушка замялась, но пересилив себя, решительно заявила:

— Пусть он у меня поживет!

Заведующий закашлялся и затушил сигарету.

— Выбрось это из головы, — прошипел он, преодолевая кашель, — чуть до инфаркта меня, старика, не довела своим заявлением! — откашлявшись, с его лица медленно сходили бардовые пятна.

Отстранил бросившуюся на помощь Зину и продолжил:

— Я обещал твоему отцу, что позабочусь о тебе пока он в отъезде? Обещал. Вот я и забочусь. Теперь точно на психу поедет!

— Дядя Герман! Да как вы не понимаете! Я же не спать с ним собралась! У него здесь никого! Его ограбили, он память потерял, а вы… в психушке из него растение сделают! — в конце монолога девушка едва сдерживала слезы.

— Не кричи и не бери меня слезами, я к ним равнодушен. Чего это ты так о нашей психиатрии? Ничегошеньки ему там не сделают, наоборот — помогут память вернуть. «Жди меня» смотришь?

— Вы же сами говорили про электошок!

— Тю-ю, маленькая моя, ты медсестра или рядом с училищем простояла? Он же вышел из сопора или апатии или еще какого там сна, зачем его током стучать? Теперь просто витаминами поколят, гипнозом поработают и все. Не переживай за него. Приглянулся что ли?