Блаженный нахмурился:

– Там стреляют каждый день.

Тортил расслабился. Он счел, что у Провика нет агрессивных намерений, и попытался прочувствовать его мысли. Это оказалось непросто. Этот человек ничем не выделялся бы из толпы, если бы только сам того не хотел.

Тортил пригляделся к женщине и обнаружил у нее такие же качества.

– Мне удалось раздобыть запись, – ответил Провик. – Я хочу, чтобы ты посмотрел ее.

Блаженный снова нахмурился, теперь уже в замешательстве.

– Ти, ты не могла бы поставить запись? Плеер вон там.

Он встал и зашагал по комнате. Затем сказал что-то спутнице Провика. Та лишь улыбнулась в ответ.

Запись оказалась короткой. Она начиналась уже в разгар событий с падения какого-то мужчины, когда друзья Провика принялись палить во все, что видели перед собой. В этом не было необходимости, но Провик позволил прокрутить запись до завершающего выстрела милосердия.

Тортил посмотрел на женщину. Она снова едва заметно улыбнулась, только ему одному.

Очень, очень опасна.

– Одна из мамулиных Других завела твоих людей в ловушку? – осведомился Блаженный. – Почему же ты отправился ко мне?

– Да, одна из Других твоей матери, но мы пришли сюда не из-за нее.

Спутница Провика теперь наблюдала за Шайком. Тортил шагнул вперед.

– Прошу прощения, Тина. – Провик отмотал запись назад, нашел нужный момент и остановил кадр. Двое мужчин убегали, один оглянулся. – Можно увеличить это, Тина?

Она выполнила просьбу.

– Я понял, на что ты намекаешь, Лупо, – сказал Блаженный. – Но Кейбл сегодня не выходил отсюда.

– Тогда кто этот человек?

– Кейбл? – Блаженный повернулся к помощнику, ожидая ответа.

– У меня есть сводный брат.