И вот, храм засиял. Пятьдесят шагов в диаметре, пять ярусов, окружающие центральный, он же алтарный зал, который был очерчен ребристыми колоннами, стремящимися к голубой крыше, словно к самому небу. Каменное изваяние Эледриаса гордо возвышалось на круглом постаменте, доставая макушкой уровень третьего яруса. Стены и барельефы по каганским мотивам играли всеми красками с преобладанием светло-зеленого тона.

И снаружи храм поражал не меньше. В основном за счет искусной скульптуры Эледриаса на крыше. Его пристальный взор, казалось, видел каждого насквозь, заглядывал в душу. А по игре света, честно говоря, уступал… вернее вносил дисгармонию в чисто каганское окружение. Пришел человек — этим все сказано.

В первый же день, в день открытия, приняли посвящение сто воинов и три женщины, чьи-то жены. То есть все, ранее никому не посвященные. Их никто не заставлял… ну, почти. Один намек Гелинии можно не считать. Явились, встали в очередь. Грация с непривычки провозилась до второй ночной четверти. Народ терпел, не расходился. Выйдя из центрального входа на круговую паперть, Верховная жрица произнесла-пропела общую молитву, под конец перейдя с гелинского на неизвестный и невообразимо древний язык. Души всех присутствующих словно приподняло ввысь, к самому небу…

Позже некоторые утверждали, что ноги действительно отрывались от камней брусчатки. Врут, наверное. Или показалось. Но по домам все разошлись с чувством огромного удовлетворения.

Уставшая Грация спала, а Отиг с Андреем засиделись за кувшином, да не одним, хорошего вина. Ни за что не угадаешь, что оно плодово-ягодное, а не виноградное.

— М-да, моя «купель» в храме похуже вышла, надо честно признать, — нехотя заявил Андрей, вернувшись из этого места, — да и маловато одной там будет. Скоро жрецы потянутся.

— В первый раз делал, друг Текущий, — подбодрил его Отиг, — сильно не переживай. Я вот не первый храм возвожу, потому так быстро и красиво сделал, — не побоялся похвалить себя.

— А ты и ваятелем оказался! Не ожидал, — похвалил его подвыпивший «друг».

— А то! Посещают меня музы. Нам, Хранящим, без них ничего путного не создать, — вроде как по секрету сообщил магистр, — взять, хотя бы Руса. Он… подожди… а с чего ты взял, что жрецы непременно потянутся! Сегодня сотня посвятилась и ни один не загорелся желанием… А! Ну да, ночь еще впереди, — вино делало свое черное дело и в привычном к возлияниям теле пожилого Хранящего. Мысли теряли четкость, повторялись.

— Не-е, не то говоришь, — отмахнул Андрей, — приснится бог кому-нибудь из новопосвященных — не приснится, одному Эл-ледриасу ведомо. Рабов я жду. Удивляюсь, почему их до сих пор нет. Вот среди них обязательно найдутся сотни истово верующих…