Хаос и разрушение, что может быть веселее?
Ичиго раньше никогда не задумывался, но ему даже начало нравиться лупить окружающих. Это сложно объяснить словами, но когда он вырубил очередную толпу неудачников, то почувствовал себя, словно вновь стал тем парнем из средней школы, когда с Чадом приходилось отбиваться от хулиганов. Быдло всегда приставало к цвету его волос, а потому парню пришлось научиться защищаться.
Да и было в тех драках что-то позволяющее выпустить пар.
С тех пор, как он пошел в старшую школу, драки прекратились, ну, почти, по крайней мере, они с Чадом больше не были объектом придирок всяких придурков. Да и слава крутых бойцов заставляли окружающих обходить их стороной.
Ичиго отчасти наслаждался тишиной и покоем, но все же в нем жила некая тоска. Душа требовала действий и сражений, а разум хотел быть реалистом. Ведь невозможно жить всегда одними драками и опасностями.
Так он думал...
А затем стал синигами...
Может, ему и не нравилось по ночам бегать по городу, тренироваться до потери сил или смотреть, как его близкие находились в опасности. Но все же было в тех битвах что-то такое, что заставляло его сердце биться сильнее и кровь пульсировать в висках. Это было в разы лучше, чем раньше, и он... наслаждался... процессом...
Когда он вернул силу синигами и прибыл в Общество душ, жажда сражений вновь всколыхнулась в нем. Если бы не дело, он мог бы и остаться биться с тем лысым, но бой с Кваном заставил его прочувствовать, что такое сражение. Что такое победа и последствие битвы. Когда он вновь столкнулся с Кваном, то ощутил, что бой с ним действительно ему понравился.
- Как бы одержимым боями не стать, - поежился он.
Это было восхитительным чувством, которое он испытал вновь после боя с Ренджи.
- Ренджи... - прошептал он, вспоминая этого парня. Слова крановолосого все еще отдавались в его голове.
Ичиго пытался понять, действительно ли он спасает Рукию из чистой благодарности и дружеских чувств. Ведь начал он тренироваться до того, как она угодила в реальную опасность. Он раздумывал над своими действиями и что он реально чувствует к ней.
- Может ли это быть...? - спросил Куросаки сам себя.