Пальцы на вновь появившихся руках отпадают.

Косоку!

Левый глаз взрывается.

Косоку!

Удар в челюсть ломает ее и выбивает передние зубы.

Косоку! Косоку! Косоку! Косоку! Косоку! Косоку! Косоку! Косоку! Косоку! Косоку! Косоку! Косоку! Косоку! Косоку! Косоку! Косоку! Косоку! Косоку! Косоку! Косоку!

Мир тонет в криках, кровь настоящим дождем опадает на песок, окрашивая его в алый цвет. Удары, десятки, сотни атак со всех сторон, из всех направлений, на огромной скорости, которая просто недоступна Тоусену, и он ничего со мной не может поделать. Только боль ощущает он, агонию, в которой постепенно тонет его разум.

- Ты можешь отращивать конечности, залечивать любые раны и быть хоть тысячу раз бессмертным, - говорю ему. - Но я просто буду резать тебя быстрее, чем ты регенерируешь. И буду убивать тебя столько раз, пока даже ты не достигнешь предела своих возможностей.

- А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!! - вопил он, уже, похоже, потеряв возможность говорить, и только ненависть ко мне в заполненном болью разуме не дает ему потерять сознание.

Он пытается меня достать, пытается задеть, но ничего поделать с этим он просто не сможет.

Бросается на меня в отчаянной попытке хотя бы раз достать, на что я лишь поднимаю руку.

Бала!

Десяток алых сфер срываются с моей руки и пробивают тело огромного насекомого, наделав в нем дырок, как в решете.

Туша Тоусена падает на окровавленный песок...

Он тяжело дышит, его тело уже восстанавливается значительно медленнее. Он дрожит, он стонет, и хриплое дыхание достигает меня.

Став пустым, он стал сильнее, а про его живучесть и говорить нечего. Даже сейчас в таком состоянии он очень далеко от смерти. Хотя отчасти потому, что я все же соврал, убить я его пока не пытался.

Да, я могу сейчас его убить, но все же не спешу этого делать.

Одно движение - и его голова отделится от тела, всего взмах - и кишки вывалятся из его живота, один укол - и острие моего меча пронзит его сердце, всего удар - и его позвоночник станет пылью.

Но я все же не делал этого, просто убивая его и мучая.

Айзен ничего не сказал, но более чем уверен, что, решись я нанести финальный удар, он остановит меня. С силой его меча ему не нужно даже появляться: я просто промахнусь или еще что-нибудь.