Не знаю, как долго я была в отключке, но при пробуждении я оказалась охренительно голодна. Никогда в жизни я еще не хотела так есть. Черт. Сейчас я бы убила за чизбургер. Мой желудок заурчал, когда я открыла глаза и заморгала, оглядываясь вокруг.

— Фейт? — пробормотал низкий голос.

Я повернула голову и почувствовала облегчение от того, что хоть движение и было утомительным, но не требовало таких уж больших усилий, чтобы заставить меня вновь потерять сознание. Я посмотрела на Солата. Его челюсть была покрыта неряшливой щетиной, которой раньше не было, а под глазами залегли синяки. Рядом со мной в постели, свернувшись калачиком в одеяле, спала Юленна.

— Я чертовски голодна, — прошептала я.

Солат криво усмехнулся и потянулся к близстоящей табуретке. На поверхности лежало много сушеного мяса, фрукты и бурдюк. Я догадалась, что это еда принадлежала Солату, тем не менее он взял какую-то тарелку и предложил ту мне.

— Хочешь бульона?

— Нет, — я схватила один фрукт и съела его вместе с горькой кожурой. Потом взяла второй, и еще, и еще… я с жадностью запихивала еду в голодный рот, запивая все водой из бурдюка. Я никогда не была так голодна и знала, что это из-за связи. Так как я была связана с Ароном, мне приходилось есть в два раза больше, чем обычному человеку, чтобы поддерживать свое тело. Тем более, как я предполагала, мне не довелось нормально есть в течение долгого, долгого времени.

— Может, тебе стоит притормозить? Тебя будет тошнить, — предупредил он.

Я могла бы… но ранее я уже испытывала тошноту, и сейчас все было по-другому. Почему-то я была уверена, что еда останется в желудке. Мое тело жаждало пищи, но не так, как это происходило во время путешествия по сухим землям. В данный момент внутри меня образовалась бездонная яма, которую нужно было заполнить. Даже когда я доела последний кусок мяса, то все еще умирала с голода. Мне нужно было больше. Это как капля в море. Я допила остатки воды и облизала горлышко бурдюка.

— Мне нужно еще.

— Тебе… нужно еще? — Солат выглядел потрясенным. — Ты только что съела весь мой дневной паек.

Он не понимал. Никто из них не понимал, кроме Арона.

Арон.

В моем разуме промелькнули смутные воспоминания о Боге. О близости Арона, даже когда я была без сознания. О том, как он лежал в моей постели, прижимая меня к груди и укачивая. О том, как он заботился обо мне. Заплетал мои волосы и ласкал лицо. Бесконечно рассказывал о чем-то тихим голосом. Я не понимала всех его историй, но он постоянно что-то бормотал, будто знал, что мне нужно было на чем-то сосредоточиться, чтобы вернуться. Что ему нужно было находиться рядом со мной.