— Фейт! — закричал Маркос, когда меня повели по крепости. Мы быстро шагали за королевой. Вокруг меня столпилось так много стражей, что я почти ничего не сумела разглядеть в этом особом замке, кроме высоких каменных потолков в комнатах, через которые мы проходили, и знамен, покрывающих каждую стену, большинство из которых были украшены красной рукой над глазом и свитком.

Когда мы начали подниматься по лестнице, то с каждым шагом я ощущала боль в ушибах. Засунуть под платье щит было плохой идеей. Я уже представляла, какие синяки он оставил… хотя, с другой стороны, он спас мою жизнь… и жизнь Арона. А гематомы можно пережить.

Королева в молчании поднималась то по одной извилистой лестнице, то по другой. К тому времени, как мы добрались до вершины, и наша маленькая группа вышла наружу в ночь, я уже задыхалась. Королева подошла к краю, положив ладони на зубчатую стену, и посмотрела на ворота прямо перед разрушенным мостом.

Я начала вырываться из рук охранников, которые сразу свирепо посмотрели на меня.

— Я хочу посмотреть, хорошо? Просто посмотреть.

Королева мельком взглянула на меня и указала куда-то пальцем.

— Там что-то происходит. Пусть посмотрит.

Как только их хватка ослабла, я чуть ли не бегом ринулась к стене и посмотрела вниз. Башня, в которой мы находились, возвышалась на краю одной стороны города. Под нами было скопление плотно прилегающих друг к другу домов, которые тянулись вплоть до тех пор, пока не упирались в стену. Мы были достаточно высоко, чтобы я могла видеть происходящее за стеной. Казалось, что на дальнем берегу реки находился муравьиный рой, окруженный факелами. Шаткий временный мост был опущен, но по нему никто не ходил. Я беспокойно заметалась, высматривая следы моего Арона.

Неужели он решил просто прогуляться по вражескому лагерю?

Затем толпа прямо перед мостом — рой муравьев — всколыхнулась, и я услышала мужской рев. Над нашими голова засверкали молнии и прогремел гром. Прозвучало гневно, поэтому я сразу приготовилась к всплеску боли на случай, если Арон потянется за своими силами. Но голова так и не заболела… значит, Арон не сердился.

Ему было весело.

— Вот ублюдок, — пробормотала я, не в силах отвести взгляд. — Он хочет, чтобы его убили.

Муравейник рассыпался, освобождая место для одинокого мужчины в центре, мужчины в порванной и окровавленной одежде, изрешеченного стрелами. Он размахивал тесаком, — я так и не поняла, где он взял его — а вскоре издал еще один боевой клич.

Воины бросались на него и умирали. Каждый раз. Через несколько мгновений перед ним выросла куча тел. Арон снова взмахнул тесаком.