Ожидала ли она чуда, или была просто глупа?
Ее руки искали лицо Кори. Она почувствовала его щеку, ее глаза напряглись в темноте. Он был холоден как лед.
Грохот в подвале.
— Черт возьми! — рявкнул мистер Джеймсон.
Пока он расхаживал по комнате, она поняла, что у нее есть одно преимущество. Как и любой другой мужчина в Ред-Крике, он никогда раньше не бывал в подвальной кухне. Но Бет провела здесь много часов, выпекая крестильное печенье и поминальные пироги под строгим руководством миссис Кинг. Кладовка была небольшой — не больше, чем шкаф, втиснутый между плитой и стеной, и он мог не заметить, что она там.
Действительно, мог.
Теперь он был достаточно близко, и она слышала его дыхание.
Ну почему он не может просто оставить ее в покое? Все, чего она хотела — это оплакать умирающего у неё на руках мальчика.
— Кори? — прошептал Мэттью, и Бет напряглась. — Кори, если ты здесь, я не сержусь. Я хочу, чтобы ты это знал. — Его дыхание было всё ближе. И его голос, такой нежный, какого она никогда не слышала.
— Если ты здесь, пожалуйста, ответь. — Его голос дрогнул. Неужели он… рыдал? — Может быть, мы поступили неправильно, чем-то прогневили Бога. Я не знаю. Но верующие очень больны. Красные и твердые, как демоны. У меня не было другого выбора, кроме как бежать. Я хочу, чтобы ты это знал.
Бет затаила дыхание, у нее перехватило горло. В глубине души она знала, что бункер — это смертный приговор. И все же, услышав эти слова вслух, она потеряла надежду, о которой и не подозревала. Она прикрыла рот рукой, упершись локтем в грудь бедного Кори.
Моя семья.
— Ты всегда был моим любимым ребенком, Кори. Что ж. Где бы ты ни был, я надеюсь, ты знаешь, что с тобой всегда будет мое благословение.
Мэттью подошел ближе, еще ближе… и развернулся.
Он их не обнаружил. Мгновение спустя она услышала его шаги, поднимающиеся по лестнице.