— Это так, — нехотя согласился сын Константа Великого. — Даже мать, которая раньше всегда меня понимала, не хочет даже слышать о вас. Вокруг только и разговоров о том, как подло вы поступили, выдав себя за внучку такого великого человека.

— Вряд ли вам стоит ссориться с государыней из-за меня, господин Вилит, — покачала головой беглая преступница. — Пока не появятся доказательства, хотя бы ставящие под сомнение мою вину, любые слова бессильны.

— Ваши поиски поручены претору Камию, — сменил тему юноша, и Ника подумала, что он, видимо, очень любит свою мать, и ему горько от подобного непонимания.

— Он даже в Цветочный дворец приходил, — усмехнулся принц. — Попытался обвинить меня в укрывательстве самозванки.

— Прямо так и сказал? — попаданка не могла не оценить принципиальность местных сыщиков, бросающих обвинения в совершении тяжкого преступления прямо в лицо не просто отпрыску какого-то высокопоставленного чиновника или олигарха, а властителя государства.

— Ну да, — подтвердил молодой человек.

— И что вы ответили, господин Вилит? — с интересом спросила девушка.

— Как я вам и говорил, — довольно усмехнулся тот. — Стоял на том, что на Ипподроме ещё не знал, кто вы на самом деле. Пока не докажут, что в той записке речь идёт о вас, мне бояться нечего. Камий это понял и просто ушёл.

— За вами могут следить, — озабоченно заметила собеседница.

— Как вы думаете, почему я явился к вам в таком глупом виде? — насмешливо фыркнув, молодой человек ухватил себя за пышную шевелюру. — Я сразу после разговора с претором понял, что просто так сюда приходить нельзя, и попросил господина Сциния достать нам даросские одежды, парики и бороды. Их найти оказалось труднее всего. Сциний говорит, что обошёл всех артистов в городе, прежде чем сумел их отыскать. Правда же, госпожа Ника, брода смотрится как настоящая.

— Разве что издалека, — беспощадно разоблачила его заблуждения беглая преступница. — Или если не слишком присматриваться.

— Так я же ни к кому близко и не подходил, — несколько смутился сын императора и продолжил хвастаться, очевидно, не в силах унять ораторский зуд. — В Цветочном дворце я всем сказал, что иду в гости к господину Герону. Он устраивает унидиалий в честь отъезда в Либрию его троюродного брата. Будут флейтистки, танцовщицы, вино, угощение. Сейчас Герон веселится за нас троих. А мы с Сцинием переоделись и потихоньку вышли через калитку в саду.

— К госпоже Константе вы пришли якобы с письмом от её сына? — усмехнулась Ника.

— Как вы догадались? — обескураженно вскинул брови молодой человек, потом понимающе улыбнулся. — Услышали?