— Это я Аттика! — с испуганным недоумением отозвалась хозяйка квартиры. — Откройте, госпожа Юлиса. Тут к вам пришли.

— Кто? — продолжила расспрашивать Ника, не торопясь вытаскивать нож из кольца. То, что собеседница назвала её настоящую фамилию, сильно настораживало.

— О боги! — досадливо вскричала содержанка. — Какой-то парень. Назвался Декаром. Сказал, что его прислали ваши родные. Говорит, будто претор Сената знает, что вы у меня прячетесь, и завтра здесь будет стража!

— Декар?! — ошарашенно переспросила девушка, не в силах поверить в услышанное, и от этого пропуская последние слова хозяйки дома мимо ушей.

"Вот батман! — ахнула про себя попаданка, и мысли её заметались, как кошка по раскалённой крыше. — Откуда ему здесь взяться? Как он меня нашёл? Что вообще происходит?!"

Кое-как вытащив нож, гостья бросила его вместе с корзиной на пол и рывком распахнула дверь. Спасаясь от неминуемого удара, Аттика резко отпрянула назад. Ника едва успела её схватить, удержав от падения, и выпалила:

— Где он?!

— Там, — хлопая длинными ресницами, растерянно пролепетала девица, кивнув на дверь в соседнюю комнату. — Так вы его…

Но беглая преступница, больше ничего не слушая, уже отпустила её запястье и бросилась к ведущему в столовую проходу. Но у самого занавеса внезапно застыла, охваченная странным оцепенением. Сердце бешено колотилось, горло сжал нервный спазм, а по коже волной пробежали знакомые испуганно-притягательные мурашки. Затаив дыхание, Ника осторожно отодвинула край шторы.

Даже затухавшего дневного света оказалось достаточно, чтобы она узнала стоявшего напротив окна молодого человека. Никаких сомнений больше не оставалось. В квартиру, где скрывалась от правосудия самозванка, выдававшая себя за внучку сенатора Госпула Юлиса Лура, заявился именно Декар — императорский раб, предупредивший племянницу регистора Трениума о страшной опасности и признавшийся ей в любви.

— Он сказал, что его прислали ваши родственники, — разорвал охватившее девушку оцепенение голос Аттики.

Очнувшись, Ника шагнула вперёд.

— Госпожа Юлиса! — вскричал юноша, отвешивая глубокий почтительный поклон.

— Это и в самом деле ты, — только и смогла пробормотать беглая преступница, оглядывая собеседника с ног до головы.

Сейчас он мало походил на невольника, разговаривавшего с ней в саду Палатина. Смелый взгляд больших карих глаз, гордая посадка головы и уверенный разворот плеч, прикрытых плащом с красивой застёжкой в виде краба, а главное — никакой рабской таблички. Лишь чуть вспухшая верхняя губа чуть портила в целом очень благоприятное впечатление.