Девушка метнула быстрый взгляд на императора. На миг ей показалось, что по сухим губам старика проскользнула лёгкая, еле заметная улыбка.

— Откуда вы узнали, где прячется госпожа Юлиса? — задал тот новый вопрос, и поменяв позу, положил руки на стол. Блеснул массивный золотой перстень.

— Так от господина же Аттила, государь, — не задумываясь, ответил бандит. — Есть у него одна отпущенница…

Он вновь ухмыльнулся, сверкнув гнилыми зубами.

— Ловкая, как хорёк. Кого хошь разговорит и уболтает. Брагой с грибами в разнос торгует. Ну и завела себе дружка в доме господина Герона. А может, и у Сциниев у неё тоже кто-то есть? Я уж и не знаю. Не больно-то и было интересно спрашивать. Только вот она для господина сенатора госпожу и искала.

"Вот батман! — попаданка с трудом удержалась от гримасы негодования. — Понятно теперь. Они-то здесь рабов чем-то вроде мебели считают. А кто же будет перед табуреткой язык за зубами держать?"

Из прихожей в зал проскользнул ещё один легионер без шлема, но в доспехах.

— Не сейчас, — сухо буркнул Констант Великий, и не дожидаясь, пока воин скроется за портьерой, вновь обратился к налётчику:

— Письмо из Канакерна в Сенат тоже вы подменили?

Кажется, в первый раз за время допроса кривоносый слегка смутился. Его глазки суетливо забегали, а язык нервно облизал пересохшие губы.

— Да, государь. — прохрипел он. — Мы гонцов в Пуломе шесть дней сторожили. Первый-то чуть мимо не проехал. Хвала богам, у него ничего нужного нам не оказалось. А чтобы другого не пропустить, я на его пути телегу с хворостом вывел.

Рассказчик хохотнул, видимо, очень довольный своей находчивостью.

— Он лошадь не удержал, та ногу и повредила. С мечом на меня набросился, чуть не зарезал. Двести риалов содрал лагир жадный, да ещё потребовал, чтобы я ему за постоялый двор заплатил. Так я его и привёл туда, где Пегалс с Флаком ждали и угостили его брагой с грибочками. После такого пойла он спал как труп. Ну тогда мы свиток и подменили.

Бандит внезапно погрустнел.

— Думали, сенатор похвалит, хотели даже прибавку просить. А он орать начал, чуть кулаками махать не взялся, будто мы вообще его рабы или отпущенники. Откуда же нам знать, что пока мы с Пуломе прохлаждались, эта… госпожа вашему сыну приглянулась, государь? Чем орать — лучше бы путного человека прислал нас предупредить, что, мол, всё отменяется. А тот отправил в Пулом какого-то недоноска, который нас найти не смог! Если бы мы знали, государь, что дорожку императорской семье переходим, ни за что бы не стали то письмо менять… Да только даже богам время вспять не повернуть…