— В Тарар скульптуры и всех мудрецов с их свитками! — прорычал принц. — Теперь, когда отец дал согласие на наш брак я, наконец-то смогу любить вас долго и страстно!

— Да, что вы такое говорите, господин Вилит?! — смутилась попаданка, с удивлением чувствуя, что краснеет, одновременно начиная испытывать нешуточное влечение к этому сильному, красивому, надёжному парню. — До свадьбы как бы не полагается… Да и как ещё ваша матушка посмотрит на такие… занятия?

— Вряд ли она что-то заметит, госпожа Ника, — пожал плечами юноша. — Но я всё-таки попрошу господина Акция прикрыть ей глаза.

— Вы хотите, чтобы он дал императрице снотворное? — не на шутку удивилась девушка.

— Нет, конечно! — негромко, но заразительно рассмеялся молодой человек. — Просто они с матерью любят друг друга. Они любовники.

— И вы так спокойно об этом говорите? — задумчиво покачала головой племянница регистора Трениума.

— Отец перестал заходить к матери почти сразу же после моего рождения, — погрустнев, тихо заговорил сын Константа Великого. — А когда мне исполнилось пять лет, нас выселили в Цветочный дворец. Я был ещё слишком мал, чтобы понимать суть происходящего. Мне говорили, что маме очень нравятся императорские сады, а у отца слишком много дел в Палатине, чтобы тратить время на любование цветами. Потом мы отправились к морю, где прожили почти год, вернувшись к празднику Артеды-многоплодной, но пробыли в Радле очень недолго. Государь предложил матери навестить родственников. Так мы и путешествовали, приезжая в столицу только на праздники, где присутствие императрицы необходимо на храмовых церемониях. Моя мать — гордая женщина, но и она всего лишь человек. После того, как отец начал появляться с Сариной Госгулой на людях, я перестал осуждать мать за её чувства к Акцию. Или вы считаете, что она должна была хранить верность мужу?

— Не знаю. Для того, чтобы её судить, надо самой оказаться в похожем положении, — тщательно подбирая слова, ответила попаданка. — А мне очень не хочется испытать то, что пришлось пережить вашей матери, Вилит.

Она пристально посмотрела на спокойно выдержавшего её взгляд принца.

— Клянусь Аксером, госпожа Юлиса, я никогда не поступлю с вами так, как мой отец с матерью! — решительно заявил юноша. — Вы навсегда останетесь для меня единственно любимой женщиной.

— Я уже говорила, Вилит, что мне не надо ваших клятв, — покачала головой девушка, с грустью подумав: "Врёт! Всё равно кого-нибудь заведёт, если здесь так принято. Но, может, хотя бы так открыто, как его папаша, наглеть не будет?". — Вы же знаете, что мне достаточно одного вашего слова.