А потом мне все стало неважным. Потому вслед за ним в проеме появился Алекс. Живой. Я перевела дыхание с облегчением. Живой.

А потом вдруг разозлилась. Живой?! Я тут себе места не нахожу, а он не торопиться!

Я не знала, что сказать. Как реагировать на его появление. Я только тупо пялилась на него, не находя не то что бы слов, я даже воздуха найти не могла, чтобы надышаться. Не обращала внимания на суету вокруг. Мама что-то шептала отцу, показывая на спящих человечек. Я видела это вскользь, поскольку родители стояли почти по центру между мной и моим демоном. Как исчезли из комнаты все посторонние, я тоже не заметила. Может быть, отец переместил их магией? А может, я просто перестала реагировать на несущественные факты, погруженная в битву взглядов с Алексом.

Он был наполовину раздет. Кроме брюк, причем явно чужих, на нем ничего не было. Босый, растрепанный, грязный, в крови и белой пыли… на плече змеиться страшный шрам. Совсем свежий. Не успел еще регенерировать до конца. Судя по всему, рана была ужасная. Кажется, что у Алекса половину плеча оторвало. И благо, что демон, инвалидность не светит.

Я скользила по нему взглядом, отмечая все детали, и не могла насмотреться. И не знала, чего мне хотелось больше, убить его на месте, или всё же броситься в объятия и поцеловать. Немое переглядывание друг друга прервал все же демон. Он уверенно переступил порог комнаты и прикрыл за собой дверь. Я рефлекторно сделала шаг назад Заметив мой маневр, Алекс лишь усмехнулся и уверенным шагом приблизился в плотную ко мне, притянул меня за талию, жестко впечатав в свое твердое и безумно красивое тело.

— Я адски устал, Искорка, — шепнул он мне в самые губы, делая шаг на меня, вынуждая меня двигаться. Касается легким поцелуем, — и я почти истощен.

Я молчу, пытаясь осознать чувство, грызущее мне внутренности и сводящее с ума совершенно неуместное возбуждение. Нашла в себе силы собрать мысли в кучку и спросить:

— Ты его убил? — мой голос дрогнул, а следом и я вся вздрогнула, когда Алекс, продолжая куда-то меня двигать, накрыл мне рот пальцем, запрещая говорить.

— Всё потом, — шепчет он, упирая меня спиной в дверь санузла, — сейчас все неважно, Малыш. — Еще шаг и мы уже в ванной. — Ты задашь мне все вопросы завтра… — моих губ касается требовательный поцелуй, заставляя не думать ни о чем, кроме власти демонского языка и его желания, весьма внушительно стоящего между нами двумя. Алекса руки потяжелели на моей талии, и вдруг я почувствовала, что меня приподняли и поставили снова. При этом, совершенно, не отрываясь от поцелуя.