— Чего теперь желает маленькая принцесса? Может сахарной ваты или мороженое в вафельном стаканчике?

— Нет, принцесса желает сфотографироваться с дельфином на память, как вон та толпа детей — смеясь ответила я, у меня было прекрасное настроение.

— Что ж, желание прекрасной леди — закон для меня — картинно поклонился Тимур, стараясь сохранить серьезное выражение лица, но безуспешно: уж очень веселая атмосфера царила в дельфинарии и, наверное, я в этот момент выглядела крайне забавно.

Мы пристроились в конец очереди на фотографирование. Ради торжественного момента один из дрессировщиков (высокий светловолосый мужчина лет тридцати пяти)сделал одному из дельфинов команду выпрыгнуть из бассейна на кафельный пол. Темноволосая кудрявая девушка (вторая дрессировщица) помогла дельфину поудобнее устроиться на полу. Рядом суетился фотограф, устанавливая и настраивая свое оборудование.

Очередь быстро двигалась вперед, и вскоре я оказалась достаточно близко к дельфину, чтобы получше его рассмотреть. Мне все здесь так нравилось, что я на автопилоте послала дельфину мысленную волну симпатии и восхищения, подумав что-то вроде «привет, Друг!». Внезапно дельфин зашевелился, посмотрел на меня одним глазом, и я почувствовала от него ответную волну приветствия. От неожиданности я чуть не споткнулась и помотала головой, отгоняя наваждение. Тимур, наверное, заметил, как вытянулось у меня лицо, и с тревогой спросил:

— Оль, в чем дело?

— Ни в чем. Не обращай внимания, показалось, наверное.

Однако я все равно повнимательнее пригляделась к дельфину и мне вдруг почудилось, что он очень устал или болен или и то и другое, до того дискомфортно вдруг стало на душе. Очередь все двигалась, и вскоре настала пора и мне фотографироваться. Фотограф попросил меня, как и других детей до этого, присесть рядом с дельфином и положить на него руку в дружеском жесте. Я так и сделала, удивляясь про себя, насколько гладко-бархатистой оказалась наощупь кожа дельфина, хотя на первый взгляд выглядела холодной и скользкой.

Дельфин вдруг зашевелился под моей рукой, и темноволосая девушка принялась его поливать, успокаивая тихим голосом:

— Тише, тише, Антон, скоро все закончится.

Вдруг на меня накатила волна боли и отчаянья, прилетевшая от дельфина и меня накрыл его мысленный стон «Помоги, человек!». Я от внезапности происходящего чуть не растянулась на полу рядом с дельфином. Ощущение было настолько ярким и реальным, что его невозможно было уже так просто проигнорировать: эта мольба о помощи перевернула мне всю душу. Подскочив как ошпаренная, я обратилась к дрессировщикам: