Комната тут была не такая большая, как та, но зато какие тут были люди! И не люди тоже. В комнате был всего один овальный стол, но он был очень большой. Вокруг него кого только не было! Я заметил даже кошек, с которыми успел познакомиться (если так можно назвать то, что я на них наступил, а они меня отругали) возле лавки Зарины. Для каждой из них выделили по стулу. Кроме кошек из знакомых тут еще была старушка-девушка из харчевни «У обжоры Пара». Если б я не знал, сколько ей лет на самом деле (хотя, сколько именно, я как раз и не знал), то мог бы и влюбиться. Конечно же, если бы уже не был влюблен. И, разумеется, тут была Зарина. Она сидела во главе стола, одетая в темно-синее платье, а на противоположной стороне от нее сидел… профессор Назарус!

Я не сразу понял, почему нас никто не замечает. А потом до меня дошло. Они же в карты режутся! Куда там на нас сотреть, когда тут на золотые играют! Было видно, что половина игроков уже сидит без денег, но все равно они следили за тем, как идет игра. А посмотреть было на что, особенно когда в игре остались только Назарус и Зарина. Это надо было видеть! Они так мастерски друг друга садили, с таким жаром увеличивали ставки, что казалось, будто там воздух раскален. А как Назарус и Зарина друг на друга смотрели!..

Я глянул на Пара и все понял.

— Пошли, — сказал я ему и потащил за собой, когда тот даже не пошевелился. Мы поднялись вверх по лестнице, закрыли за собой дверь и аккуратно положили ковер на место. На выходе Пар разбудил охранников и, пока те не сообразили, что с ними было, мы быстренько драпанули. До лодки мы добрались молча, и так же молча в нее сели, молча выбрались на берег (но коленки у меня все равно дрожали!), и молча же вернулись в Школу. Нам очень повезло, что мы никого не встретили.

А когда я выглянул в окно, на улице не переставая лила вода. Все ясно: проверка уехала, значит, кто-то снова принялся за старое.

Ночью, то есть за то время, что от нее осталось, мне приснился интересный сон. Будто гуляю я по зеленому полю, а оно все не кончается и не кончается. И вдруг я подхожу к зеркалу. Я не сразу догадался, что это именно зеркало, потому что не было никакой рамы. Просто из ниоткуда навстречу мне шел я сам. Только там я постарше был и посолиднее, а еще у меня была борода. И тут тот я, что в зеркале был, схватился за сердце, лицо его скривилось, и он начал медленно оседать на землю. А потом он и вовсе исчез.

Когда я проснулся, почувствовал, что у меня у самого бешено колотится сердце. Успокоилось оно только к обеду.