В сумраке сводчатого входа я тихо прошел меж двух рядов страшных слуг Властителя Мира и Небес. Духи, воплощенные в потемневшее дерево и позолоту, недвижно глядели на меня мертвыми глазами на раскрашенных физиономиях, поблескивали серповидными секирами, грозили адскими трезубцами…

А дальше — опять мощенный двор, солнечные блики, трепет листвы на каменных плитах и шелест…

Я уже поднимался по ступеням в следующее отделение храма, когда чуть не столкнулся с изможденным, похожим на тень, монахом.

Я сделал шаг в сторону, а потом с криком вцепился в него:

— Багров!

Он долго смотрел на меня непонимающим взглядом, а потом его лицо прояснилось, он грустно улыбнулся:

— Наконец! Хорошо, что ты здесь. Я даже думал об этом… Надо же кому-нибудь рассказать, чтобы не сочли за сумасшедшего… Хотя… разве не все равно?.. Ну, пойдем.

Потрясенный встречей и видом Багрова, я молча последовал за ним. Мы уселись на краю обрыва, где отроги Кэнтей Алина, точно чудовищные ящеры, раскинули перед нами извивы своих зубчатых спин. Я ждал, когда заговорит Багров. Он помолчал, как будто собираясь с силами, как будто стряхивал с себя какое-то оцепенение… Затем — заговорил, все более и более воодушевляясь:

— Помнишь, как я написал маньчжурскую принцессу там, на заброшенном кладбище? Ты думал, что со мной случился солнечный удар… На самом деле было совершенно другое девушка действительно появилась между елей у входа…

Я был страшно увлечен работой, нем и глух ко всему и совершенно не дал себе труда задуматься, откуда она появилась. Какое мне дело? Только обрадовался, что у меня будет красочная центральная фигура: она мне более всего нужна была в ту минуту. Боясь, как бы она не ушла слишком скоро, я спешил скорее нанести ее на полотно.

Я работал с невероятным подъемом и картина под моими пальцами близилась к концу с поражавшей меня самого быстротой.

И когда она была почти готова, я оглянулся на девушку и… неожиданно увидел ее подошедшей ко мне вплотную…

Будто что-то ударило меня: я выронил кисть и обеими руками схватился за голову… Мне нужно было вспомнить… необходимо было вспомнить то, что было скрыто за какой-то мутной, дрожащей пеленой, и было одновременно так близко… И мука с такой силой охватила все мое существо, что сердце было готово выскочить из груди…

А девушка смотрела на меня укоризненным, скорбным взглядом. Она качала головой, губы ее подергивались, шептали чье-то имя…

Я заплакал от тоски и нестерпимой боли… Почему же, почему я не могу вспомнить! Давящим комом во мне росло желание безумно закричать, и, кажется, я кричал…