Однако просто прийти в порт и сдаться властям мне нельзя — не соответствует образу. В конце концов, храмовники могут просто обидеться (они же столько сил приложили к моей поимке!). Но, чем сложнее комбинацию мне удастся провернуть, тем опаснее я буду выглядеть, а значит, шансы на повторный побег уменьшаются. Вопрос в том, как передать себя в руки охотникам, оставаясь в добром здравии и выглядя при этом полным идиотом? У меня имелась одна мысль на этот счет. Я решительно устремился к тому самому кабаку, хозяина которого застал за разделкой бродяги. До темноты оставалось четыре часа — самое оживленное время, но город словно вымер. Нигде ни крика, ни шепота, только ритмичный топот солдат и металлический лязг амуниции.

Я без труда стащил из кладовой заведения здоровенный кувшин крепленого вина и засел в пустом доме не слишком далеко от жилых кварталов. Вот теперь-то мы и узнаем, что такое пьяный Разрушитель! Напиток оказался отвратительно-горьким. И что, за это кто-то платит деньги? Давясь и делая передышки, я затолкал в себя полкувшина омерзительного пойла и попытался понять, что изменилось. Меня пробирал глупый смех, голова шла кругом.

Потом все стало замечательно. Приходили какие-то люди, что-то говорили, а я, весь такой веселый, в ответ пробовал их напоить, невзирая на сопротивление. В какой-то момент кувшин исчез, а меня потянуло на песни. Песни на ум приходили, почему-то, из репертуара Пограничной Стражи. Не знал, что у меня такая хорошая память! Надеюсь, смысл этого похабства никто не понял. Дальше в памяти провал.

Зато утром… Лучше бы меня убили накануне! Так плохо мне не было с восьми лет. Голову распирало изнутри, словно мозгам захотелось на свободу. Ломило в висках и затылке, болели глаза, а уж что творилось во рту, словами не опишешь. Хотелось блевать, но не блевалось. Интересно, когда я успел? И на чем теперь лежу…

Затем какая-то добрая душа напоила меня кисловатым холодным напитком, и за это я готов был простить Патриархам абсолютно все. В глазах просветлело.

Вокруг оказалась большая полутемная каюта (скорее — часть трюма), чистая и сухая. Зато моя одежда оказалась влажной и чуть солоноватой, наверное, кто-то брезгливый ополоснул меня, прежде чем тащить сюда.

Хорошо хоть папа этого не видел.

«Да он бы тя похвалил!»

Да, цели мы достигли — нас схватили без грубости и уже куда-то везут. Все же лучше, чем сидеть на острове сиднем. Пятый Ракш сам к нам не приплывет!

За тонкими деревянным переборками ходили и ругались люди, ритмично бил барабан — галера шла на веслах. Трюм освещала пара немигающих волшебных светильников, но дышалось легко, значит, отверстия наружу тоже были. За единственной дверью вздыхали и поскрипывали половицами как минимум двое часовых. На руках и ногах у меня красовались цепи. Именно красовались — аккуратные, гладкие колечки из темно-серого металла, без единого пятнышка ржавчины. Я потер браслет — к слабым эманациям Тьмы железяка осталась равнодушной. Однако…