— Мы рады видеть вас на нашем скромном празднике! — у сбежавшего по ступенькам круглолицего толстяка уже пелейский говор с характерным проглатыванием окончаний. Уж в этом бывший профессор и заведующий кафедрой словесности разбирался хорошо. — Эй, лентяи, помогите поднять Его Превосходительство!

Ну точно, только пелейцы осмеливаются переиначивать роденийские звания на свой лад, не рискуя получить по зубам. Смешные люди из крохотной смешной страны… У них десятник именуется полублагородием, полусотник — благородием, а сотник — полным благородием. Дальше идут полугосподин, просто господин и надгосподин, а высшие чины зовут превосходительствами. Да-да, так и есть — полупревосходительство, превосходительство и сверхпревосходительство.

Видимо, на толстяка произвёл впечатление парадный мундир Баргузина. Новую форму только начали вводить в войсках, и даже в столице редко можно было увидеть человека, одетого подобным образом, а тут аж целая толпа… Густая золотая бахрома эполет, звёзды на них, аксельбант от плеча к пузу, дорогущее даже на вид сукно. Наград нет — с приказом Верховного ознакомили под роспись, но сами знаки грозятся вручить в торжественной обстановке после окончательного выздоровления.

В общем, выглядел Еремей преуспевающим купчиной, по какой-то неведомой причине решившим пойти на службу.

Вольдемар, отъевшийся за все голодные месяцы и немного наперёд, вернул румянец на физиономию и объём живота, так что смотрелся не менее представительно. Даже охрана, все четверо, принарядилась, только ручные огнеплюйки в открытых кобурах всё такие же потёртые. Хорошие охранники, каких и полагается иметь богатому человеку.

Густав одним лишь взглядом остановил бросившихся было на помощь лакеев, и молчаливые товарищи сами внесли кресло с профессором в дом.

— Пожалуйте сюда, Ваше Превосходительство! — пелеец сделал широкий жест. — Лучший столик в этом зале!

— В этом? — удивился Еремей. — Есть ещё и другие?

Толстяк доверительно понизил голос:

— Если Ваше Превосходительство желает уединиться, то имеются отдельные покои.

— К кагулам отдельные, — отмахнулся профессор. — Остаёмся здесь.

— Замечательный выбор, Ваше Превосходительство! Ведь именно сегодня в нашем заведении даёт представление знаменитая легойская танцовщица Иродиада Олоферн.

Имя заграничной дивы показалось Баргузину знакомым, но, покопавшись в памяти, он так ничего и не вспомнил.

— И чем же она знаменита?

— О! — пухлые губы пелейца влажно зачмокали. — Вы сами всё увидите!

Постепенно зала заполнялась народом. Странно было наблюдать, как появившиеся в пыльных и потёртых плащах дамы сбрасывают эти рубища на руки подбежавшим лакеям и предстают перед восхищённой публикой в блеске драгоценных камней и тихом шелесте тончайшего шёлка. Мужчины, все до единого в военной или полувоенной форме, расправляли плечи в присутствии сих прелестнейших созданий, и их глаза сияют ярче перстней на собственных пальцах.