Канцлер попытался что-то сказать:

— Но суть… — однако его отвлек помощник начавший что-то выговаривать ему на ухо.

Пока они все говорили, я вяло скользил взглядом по Канцлеру и остальным. Палпатин оказался прав, говоря что Республикой правят мздоимцы и бюрократы. В этих условиях Амидале не найти здесь быстрой помощи. А ведь это еще в лучшем случае! Ведь вполне возможно, что помощь так и не будет оказана и эта оккупация продлится до тех пор, пока Торговой Федерации она будет нужна.

Хм…

Кстати, а ведь это играет мне на руку! Если зов о помощи Амидалы будет похоронен под завалами бюрократии, то я могу сделать ей свое предложение. Я думаю, что закаленная в войнах армия Архти-Ярве играясь размажет местных в жидкое дерьмо.

Палпатин поднялся со своего места и стал что-то говорить королеве. Продолжает ее склонять к вотуму недоверия Канцлеру?

Я тоже поднялся и подошел с другой стороны и, встретив явно недовольный взгляд Палпатина, зашептал:

— Ваше Величество, я понимаю, что этот Канцлер слаб. Но на что повлияет его замена? — скептически смотрю на Палпатина: — Как тут выбирается новый? Голосованием? Что стоит Торговой Федерации надавить или подкупить сенаторов? Не станет ли много хуже, если Канцлер вообще станет ставленником Торговой Федерации или их союзников из того же Конгресса Волостеров?

Королева повернулась ко мне:

— Я благодарна за ваше высказанное мнение, но что-то делать нужно. Нельзя оставлять все так.

Мы с сенатором вернулись обратно. Когда я уселся обратно, капитан Панака наградил меня скептическим взглядом.

Канцлер, выслушав своих помощников, произнес:

— Предложение принимается. — он взглянул на Амидалу: — Вы согласны на отсрочку, чтобы комиссия установила справедливость ваших претензий?

Королева ответила:

— Нет. Я возражаю, Канцлер. Я хочу положить конец посягательствам на наш суверенитет. Я не желаю, чтобы мои подданные погибали, пока вы обсуждаете вопрос о вторжении на бесконечных заседаниях! Если нынешний Сенат недееспособен — ему нужен новый руководитель! Предлагаю вынести вотум недоверия Верховному Канцлеру Велоруму!

Для меня было абсолютной неожиданностью увидеть, как многие сенаторы вскочили со своих мест и начали одобрительно кричать. Огромное помещение наполнилось гулом. Велорум опустошенно рухнул в свое кресло — можно было не сомневаться в результатах голосования.

— Вотум! Вотум!.. — скандировали сенаторы.

Честно говоря, я не очень понимал, что Велорум мог сделать в этой ситуации. Возникло впечатление, что я даже присутствую на каком-то спектакле с распланированными ролями и выступлениями именитых актеров.