— Извини, но ты ничего не знаешь о моей личности, — сказал он.

— По-моему, я узнал достаточно, — сказал Герман. — И мне очень жаль, что мне не удастся узнать больше. Но это твой выбор, я его уважаю.

— Это иллюзия выбора, — сказал Джон. — Мы привыкли считать, что сами выбираем свои пути. Но это только до тех пор, пока в нашу жизнь не вмешиваются боги.

— В твою жизнь вмешивались боги? — заинтересовался Герман. — Лично вмешивались?

— Вмешивались, лично, — подтвердил Джон. — Если только о боге можно говорить «лично». Я мог бы рассказать тебе эту историю, но не расскажу, потому что завтра мы расстанемся.

— Ты можешь рассказать ее сегодня, — сказал Герман.

— Не могу, — покачал головой Джон. — Такие истории не рассказывают случайным знакомым, их рассказывают только друзьям.

— Если ты поедешь со мной, мы можем стать друзьями, — сказал Герман.

— Если я поеду с тобой, я стану мальчиком на побегушках, — сказал Джон. — Только команды будут другими, не подай-принеси, а воруй-убивай. Я не хочу такой судьбы.

— Ты преувеличиваешь, — сказал Герман. — К киллерам относятся совсем по-другому…

Зарокотал гром. Похоже, упала еще одна звезда, где-то на юго-западе, судя по звуку.

— Ох, не нравится мне этот звездопад, — сказал Джон.

5

5

Раньше Длинный Шест никогда не видел, что происходит, когда звезда падает не где-то вдали, а неподалеку. Он привык воспринимать падающие звезды просто как любопытное природное явление, он никогда не задумывался, какая сила высвобождается при каждом таком падении. Но теперь он понял, каково это на самом деле.

Очередная звезда упала совсем рядом, примерно в тысяче шагов. Длинный Шест не сразу понял, что это звезда — падающий предмет выглядел темным и совсем не светился. Лишь когда он врезался в землю и мир превратился в море ослепляющего света, Длинный Шест понял, что падающие звезды выглядят именно так. Лошадь заржала и поднялась на дыбы, Длинный Шест чудом удержался в седле.

— Надо возвращаться! — крикнул Сухой Перец.

— Не кричи, — отозвался Длинный Шест. — И вообще, успокойся.

Ударил гром, он был настолько оглушителен, что был скорее болью, чем громом. Одновременно налетел ветер, он был так силен, что лошадь покачнулась, оступилась и едва не упала второй раз. Плащ взвился, как живой и обвился вокруг головы. К счастью, ветер утих так же быстро, как налетел.

— Возвращаться надо, — повторил Сухой Перец. — Поубивает же!