Понимая всю их опасность, Ричард держался подальше от мерцающего зеленоватого свечения. В прошлом он уже бывал в опасной близости от границ подземного мира, но свойства здешних границ не знал в точности. В конце концов, ведь Ханнис Арк создавал их по своему желанию. Узнать же, походят ли границы между жизнью и смертью в третьем царстве, где жизнь и смерть существуют бок о бок, на те, с которыми Ричарда сталкивался раньше, или ведут себя иначе, было попросту невозможно. Что еще важнее, в третьем царстве границы перемещались сами по себе. Ричарду не хотелось приближаться к зыбким зеленым завесам настолько, чтобы рисковать оказаться у одной из них на пути, если она двинется. Лучше держаться от них на безопасном расстоянии.

Осмотревшись, Ричард вдруг подумал, что завесы, служащие стенами тюрьмы, могут начать двигаться к нему, чтобы затянуть в подземный мир, хоть это и казалось маловероятным. Желай Ханнис Арк смерти Ричарда, он просто позволил бы шан-так наброситься на него.

Нет, Ханнис Арк зачем-то, с какой-то целью хотел сохранить ему жизнь. Может, потому и остальных пленил, а не убил. Хотелось бы Ричарду знать, что это за цель.

Со вздохом отчаяния он сунул руки в задние карманы и продолжил вышагивать вдоль стен, осматривая каждый дюйм своей тюрьмы, не замечая ничего полезного и не понимая, как отсюда выбраться, – темница была очень надежной.

Он надеялся, что шан-так не добрались до Саманты. В глубине души он непрестанно о ней тревожился.

Ричард вспомнил, как говорил с ней сквозь остановившую его зеленоватую завесу. И неожиданно сообразил, что девушка слышала его, хотя и не видела.

У него созрела мысль.

Ричард подошел к одному из проходов, перекрытых мерцающим полотном зеленого света.

– Есть здесь кто-нибудь? – позвал он.

Потом позвал еще раз, но не услышал ничего, кроме эха собственного голоса. Тогда он пошел вдоль стены к следующей завесе, перегораживающей проход, затем к следующей, возле каждой задавая тот же вопрос:

– Меня кто-нибудь слышит? Здесь есть кто-нибудь?

– Ричард? – еле слышно ответил знакомый голос.

Повернувшись на этот голос, доносившийся с другого конца камеры, Ричард бросился туда, к зеленой завесе, парящей в проходе.

– Зедд? Зедд, это ты?

– Добрые духи! Ричард! – отозвался голос.

Он доносился издалека, словно их разделяло несколько камер, и звучал негромко, но все-таки Ричард его услышал. Ошибки быть не могло. Судя по голосу, Зедда душили слезы. Мука в голосе деда ужаснула Ричарда.

– Да, Зедд, это я. С тобой все в порядке?

Ответ пришел не сразу.

– Да, мой мальчик. Я жив.