– Как ты могла убить Ричарда, Никки? Как ты вообще могла сделать это? Ты, именно ты! Он столько для тебя сделал… почему ты так с ним поступила?
Никки всхлипнула, стараясь успокоиться и объяснить.
– Не выполнить его просьбу, помешать исполнению его самого сокровенного желания – последовать за тобой – было бы еще хуже. Он сохранил бы жизнь, но погубил душу.
Нельзя было не видеть, что это бремя делает с Никки, готовой, судя по всему, оборвать и свою жизнь.
Кэлен обхватила лицо колдуньи ладонями:
– Добрые духи, понимаю. Так жаль, что тебе пришлось это сделать, Никки! Именно тебе, а не кому-нибудь другому!
– Мне очень жаль, Кэлен, – рыдая, выговорила Никки. – Очень жаль.
У Кэлен вдруг мелькнула мысль, искра надежды.
– Ты остановила его сердце, Никки, а можешь запустить его? Ты сказала, что сделала это мгновение назад. Так запусти его сердце и позволь жизни вернуться в тело, как он вернул меня.
– Нет.
Это простое слово скрывало в себе бездну окончательности.
Прикоснувшись к месту на груди, куда ударил нож, Кэлен вспомнила боль и ужас беспомощности.
– Мне пронзили сердце. Почему же оно бьется? Не понимаю. Почему ты не можешь сделать то же для него?
– Ричард приказал мне исцелить твои раны, прежде чем отправился за тобой… Но я не смогла оживить тебя и не смогу оживить его. У меня нет такой силы. Твое сердце само забилось, когда душа, отправленная Ричардом обратно, вернулась в тело. Даже если я сумею заставить его сердце биться, в теле все равно нет души, которая поддерживала бы это биение. Я не смогу вытащить ее из мира мертвых.
По лицу Кэлен текли слезы, пока она смотрела на лежавшего каменным изваянием Ричарда. Она сражалась в бесчисленных битвах, видела тысячи смертей и знала эту ужасающую неподвижность, свойственную лишь смерти, когда последнее дыхание жизни уже ушло и душа, покинув тело, отправилась в путешествие за завесу.
Это была именно та неподвижность, какая делает воскрешение невозможным.
Ричарда не стало. Мысль казалась чудовищной, невероятной… но она правдива, понимала Кэлен.
Она легла рядом с мертвым Ричардом и предалась горю.
Она могла думать только об одном: он отправился за ней и обменял свою жизнь на ее, и теперь нет человека, способного спасти Ричарда.