Кэлен загнала горе поглубже, стараясь остановить слезы и сохранить маску Исповедницы.

– Понимаю твои чувства, Никки, и твои слова очень благородны, правда, но это лишь слова. Нам нужно нечто большее, чем желания и слова. В глубине души ты не хуже меня знаешь, что Ричард не вернется. Он ушел.

Кэлен подумалось, что как раз ей-то и не следует признавать смерть Ричарда, именно она должна говорить, что он вернется, и надеяться на чудо – вдруг он просто возникнет из ниоткуда.

Но она – Исповедница, посвятившая жизнь истине. Кэлен не могла отрицать правду из-за того, что та причиняет боль.

Даже сейчас она не могла отрицать истину.

– У меня не было надежды, Мать-Исповедница, но я нашла путь обратно, – сказала Кассия, перекатывая между пальцев эйджил.

Кэлен показала на оружие морд-сит.

– Разве твой эйджил действует? Ведь Дрейер мертв, а Ричард… ушел.

– Нет, – ответила Кассия с грустной улыбкой. – Но так ли плохо, что я не чувствую боли? Хотя бы временно?

– Полагаю, нет, – сказала Кэлен и положила руку ей на плечо, желая утешить. – Но отсутствие боли означает, что Ричард ушел и узы с Лордом Ралом исчезли. Полагаю, не чувствовать боль уз – слабое утешение.

Кэлен понимала, что для нее боль только начинается.

– А что с мечом Лорда Рала? – спросил командующий. – Я хочу сказать, оставим ли мы клинок при нем, когда… подготовим погребальный костер?

Кэлен знала, как с этим поступить.

– Нет. После смерти Зедда и Ричарда меч придется носить мне. Принеси его.

Фистер молча прижал кулак к сердцу.

Говорить об этом, обсуждать эту суровую явь – это сокрушало ее душу. Горе вновь нахлынуло, ноги подкашивались. Никки подхватила Кэлен под руку, подвела к окну и, поспешно открыв задвижку, распахнула его.

– Пожалуй, тебе нужен свежий воздух, – произнесла колдунья.

При мысли, что за спиной в этой комнате лежит мертвый Ричард, совсем один, Кэлен бросило в жар, закружилась голова. Она не могла выкинуть этот образ из головы, не могла думать ни о чем другом. Ричард казался таким живым, и тем не менее она мысленно видела только его бренное тело, безжизненно лежавшее на кровати, пока его разлученная душа погружалась в пучину вечной тьмы. И хотя часть Кэлен могла думать о Ричарде как о живом, он уже отступал в мир воспоминаний.

Кэлен хотелось кричать, плакать и повернуть все вспять. Однако заплакать она не смогла, лишь тревожилась, как бы не потерять сознание. Руки тряслись, и все тело била дрожь.

– Кэлен, – сказала Никки настойчиво, но мягко и сочувственно, – тебе нужен воздух. Дыши. Давай же, вдохни поглубже. Станет легче.