— Кто? — вырвалось у меня.

— Чиновник, — хмыкнул Нифонтов. — Ну, и что дальше?

— Как водится, в первую же ночь привели его ко мне, — продолжил Хозяин. — А он как начал возмущаться! И то не так, и это не эдак, и почему строем его со всеми ведут, а не отдельно, с соответствующим уважением. Возмущался, что он тут остался, что на небо не попал, хотя и должен, потому как храмы строил, потом пытался с кладбища уйти, думал, что получится. Еще стращал меня тем, что сейчас кому-то позвонит, и нам всем… Как же там? Мало не покажется. Мол, снесут мое царство с лица земли по одному его движению пальца. Телефон требовал. Представляешь — у меня мертвый что-то требовал! У меня!

— То есть не позвонил? — давя хохот, поторопил Хозяина Нифонтов.

— Почему не позвонил? Позвонил, — степенно ответил тот. — И сейчас звонит. Я ему колокольчик дал и могилу запечатал на пятьдесят лет. Ни туда, ни оттуда теперь. Пускай полежит, подумает о том, что там и здесь — это разные вещи. И даже если ты там смог убедить всех, что ты важный человек, то тут ты все равно то, чем являешься на самом деле. И если ты червь, то веди существование, которое тебе положено. То есть лежи в гробу, разлагайся, звони в колокольчик.

— Жесть, — снова не удержался я от реплики. — Но справедливо.

— Я люблю справедливость. — Красные глаза прожгли меня как рентген. — А ты, человек?

— Да, — подумав, ответил я. — Но только ее почти не бывает на свете.

— На вашем — нет, — согласился со мной Хозяин. — Вы, люди, всегда говорите то, что не думаете, и делаете то, что не хотите. А у меня тут все по справедливости. Что заслужил — то получил.

— Этого у вас, мертвых, не отнять, — признал Нифонтов. — Врать не надо, друг другу глотки за каждую мелочь рвать не надо. Нет желаний — нет и устремлений.

— Ну, не совсем так, — поправил его Хозяин. — Желания есть, просто они другие, не такие, как у вас. И меньше их. Но я о другом. Справедливость.

Он встал с могильной плиты, и я чуть не охнул. Просто до чего же он оказался высок, метра два с половиной, если не больше.

— Сегодня на моей земле убили человека. — Голос Хозяина стал ощутимо громче, черный гранит на могиле вдруг замерцал синеватым светом. — Это сделал один из тех, кого вы, чиновники особой канцелярии, называете ведьмаками. Пролилась кровь. Живая кровь. И я не давал на это своего разрешения.

— По этому поводу вот что могу сказать… — перебил его Нифонтов, и глаза Хозяина нехорошо сверкнули, к красному цвету добавился багровый. Да и больше они стали.

— Я не закончил, — рыкнул повелитель мертвых и снова уставился на меня.