— Ты чего напряглась, мать? — по возможности весело спросил у нее я. — Все же закончилось хорошо? Я бы даже выпил кофейку по этому поводу. Если пригласишь к себе, конечно.

— Какой кофе? — глаза Мезенцевой были наполнены слезами. — Я тебя, Смолин, видеть не могу. И не хочу.

— Вот тебе и раз, — опешил я. — С чего бы?

— Струсила я! — взвизгнула Евгения. — Струсила! Ты — нет, хотя и должен был, а я — да! Первое дело, первое гребаное самостоятельное дело — и я обделалась! Мне нож сегодня Ровнин вручил, полноценным сотрудником признал, а я чуть в штаны там, на кладбище не напустила, когда этот черт на меня уставился! Слова сказать не могла, понимаешь? А ты как ни в чем не бывало держался, хоть и тюфяк, и дурак, каких свет не видывал!

— Сама ты… — не на шутку обиделся я, хоть и знал наверняка, что когда молоденькие девушки истерят, то словам их грош цена, потому как они вообще в этот момент не соображают, чего несут. — Дурак — возможно, но тюфяк-то почему?

— Да пошел ты! — бросила мне в лицо Мезенцева, рванула к подъезду и через секунду со всего маха грохнула его дверью.

— Нэ дала? — сочувственно спросил у меня таксист, когда я уселся обратно в машину.

— Не-а, — вздохнул я. — Но, может, оно и к лучшему. Очень уж у нее много тараканов в голове. Даже когда включаешь свет, они не разбегаются.

Приехав к своему дому и расплатившись с водителем, я не стал сразу подниматься в квартиру. Я достал из кармана телефон и визитку Ряжской. По дороге все раздумывал — позвонить ей сразу или дождаться утра? Тщеславие победило. Ну и потом — она написала «звонить в любое время»? Вот, получите полуночный звонок. Опять же — это может дать нужный эффект в свете возможного интереса ее мужа к моей скромной персоне. Ну в том случае, если до него доползут слухи на тему того, что я Ольгу Михайловну спасаю от скуки и женского одиночества. Полагаю, что он в курсе дел с номерным счетом, и этот мой звонок может стать неким алиби.

Или, наоборот, порядком меня скомпрометировать. Но будем верить в лучшее.

Трубку сняли после третьего гудка.

— Ольга Михайловна? — добавив в голос бархатистых ноток, спросил я. — Это Смолин. Надеюсь, я вас не разбудил?

— Нет, — доброжелательно произнесла моя собеседница. — У нас сегодня были гости, только-только последние разъехались. Саша, вы звоните, чтобы что-то еще спросить у меня, или…

— Или, — решил не тянуть я. — Краков, Ольга Михайловна. Краков.

— Что — «Краков»? — голос женщины изменился, веселье его покинуло.

— Вас, Ольга Михайловна, родители сотворили именно в этом городе. И, как мне было сказано, если бы вы поменьше думали о бизнесе и побольше о семейных ценностях, то сами бы до этого слова, которое является доступом для сами знаете чего, додумались.