И первым среди них был мой адвокат Лейф Хелгарсон, старый исландский вампир, который предположительно почитал Тора в давние времена, но так и не рассказал мне, почему теперь питает к нему такую ненависть. Лейф выполнял для меня юридическую работу, а также регулярно проводил со мной спарринги, чтобы я не терял навыков фехтовальщика, и время от времени выпивал бокал моей крови в качестве платы за услуги.

Он ждал меня на крыльце на следующий вечер после Самайна[1]. В Темпе установилась прохладная погода, и я пребывал в хорошем настроении, ведь мне было за что благодарить судьбу. В то время как американские дети ходили по домам и выпрашивали сладости по случаю Хэллоуина, я ни на мгновение не забывал про Морриган и Бригиту, когда проводил свои собственные церемонии.

Кроме того, я испытывал волнение, ведь мне предстояло заниматься с ученицей и провести с ней праздничную ночь. Грануаль вернулась из Северной Каролины перед Самайном, и хотя мы почти не покидали рощу Друидов, эта ночь оказалась для меня лучшей за несколько прошедших столетий. Я был единственным оставшимся на земле настоящим друидом, и мысль о том, чтобы создать новую рощу после стольких лет одиночества, наполняла меня надеждой. Вот почему, когда Лейф, сидевший на стуле на моем крыльце, приветствовал меня в момент моего возвращения с работы, я слишком бурно отреагировал – так поступать не следовало.

– Лейф, жуткий ублюдок, как поживаешь, дьявол тебя забери? – И я широко улыбнулся, останавливая велосипед.

Он приподнял брови и, слегка вздернув свой нордический нос, посмотрел на меня сверху вниз, и тут я сообразил, что он не привык к столь любезному обращению.

– Я не ублюдок, – насмешливо ответил он. – Жуткий – ладно. И хотя со мной все в порядке, – уголок его рта слегка приподнялся, – должен признать, что я не такой бескручинный, как ты.

– Бескручинный? – Я приподнял брови.

В прошлом Лейф просил меня обращать внимание на его поведение, которое показывает, насколько он старше, чем выглядит.

Очевидно, сейчас он не хотел, чтобы его поправляли. Он шумно вздохнул, демонстрируя раздражение. Мне это показалось забавным – ведь он не испытывал необходимости в дыхании.

– Ладно, – сказал он. – Тогда не таким потешным.

– Теперь никто не использует подобные слова, Лейф, за исключением старых пердунов вроде нас. – Я прислонил велосипед к перилам крыльца, поднялся на три ступеньки и уселся рядом с ним. – Тебе следует потратить некоторое время, чтобы научиться не привлекать внимания. Поставь перед собой такую задачу. В последние годы массовая культура меняется гораздо быстрее, чем раньше. Сейчас не Средние века, когда церковь и аристократия изо всех сил старались оставить мир неизменным.