«Что ж, хорошо. Я прогуливался во Тьме. Я так делаю уже некоторое время, прогуливаюсь во Тьме. Это позволяет мне получить представление о Городе со стороны. Я вижу, как он прекрасен и совершенен. Нет ничего более восхитительного, чем наш дом. Более законченного. Ничего иного, где бы кому-либо захотелось пребывать».
«И что ты делал во Тьме, Люцифер?»
Он вперил в меня взгляд.
«Гулял. И… Там, во Тьме, есть голоса. Я слышал голоса. Они обещали мне что-то, задавали вопросы, о чем-то шептали и умоляли. Но я их не слушал. Я закаляю себя и смотрю на Город. Это — единственная возможность мне себя проверить, подвергнуть себя испытанию. Я — Глава Воинства, первый среди ангелов, и я должен это чем-то подтверждать».
Я кивнул.
«Почему же ты не сказал мне это раньше?»
Он опустил глаза.
«Потому что я единственный ангел, который прогуливается во Тьме. И я не хочу, чтобы это делали другие: я достаточно силен, чтобы бросить вызов голосам и проверить себя. Другие же не столь сильны. Они могут оступиться и даже пасть».
«Благодарю, Люцифер. Это пока все. — Я повернулся к следующему ангелу. — Фануэл. Как долго ты присваивал себе труды Каразэла?»
Рот его раскрылся, но он не издал ни звука.
«
«Я… я никогда не присвою себе чужие заслуги».
«Но ты воспользовался его трудами по
Он моргнул.
«Да. Это было».
«Не сочти за труд и объясни нам, что есть Любовь», — велел я.
Он неуверенно огляделся.
«Это есть чувство влечения и глубокой привязанности к другому существу, часто смешанное со страстью и желанием, потребность быть все время вместе. — Он говорил сухо, назидательно, словно доказывал математическую формулу. — Чувство, которое мы испытываем к Имени, к нашему Создателю… помимо прочего, есть