Я повертела кольцо на ладони.

– Я подумаю об этом.

Он закатил глаза.

– Что у тебя за проблемы со словом «да»?

На глаза накатились слезы, и я часто заморгала.

– Спасибо.

Николай отклонился.

– Мы были друзьями, не так ли? Не просто союзниками?

– Не будь дураком, Николай. Мы и сейчас друзья. – Я стукнула его по колену. – Итак, теперь мы с тобой обсудим некоторые вопросы по Второй армии. А затем ты пойдешь смотреть, как я горю.

* * *

По пути к докам я ускользнула и нашла Женю. Они с Давидом ютились в палатке фабрикаторов на восточной стороне лагеря. Когда я вручила ей запечатанное письмо с равкианским двуглавым орлом, она замерла, держа его так осторожно, словно к тяжелой бумаге было опасно прикасаться.

Девушка погладила восковую печать, ее пальцы слегка дрожали.

– Это…?

– Помилование.

Она разорвала конверт, а затем прижала бумажку к себе.

Давид поинтересовался, не отрывая взгляда от рабочего стола:

– Нас посадят в тюрьму?

– Пока нет, – ответила Женя, смахивая слезы. – Спасибо. – Тут она нахмурилась, поскольку я вручила ей второе письмо. – Это что?

– Предложение о работе. – Мне пришлось долго убеждать Николая, но в конечном итоге он увидел смысл в моих словах. Прочистила горло. – Равка по-прежнему нуждается в своих гришах, а гриши все еще нуждаются в пристанище в этом мире. Я хочу, чтобы ты руководила Второй армией. Вместе с Давидом. И Зоей.